Заслуженный деятель искусств Украины, лауреат премии Кабинета Министров Украины имени Леси Украинки, главный режиссер Запорожского областного академического театра молодежи [ТЮЗ] Геннадий Фортус отметил 65-летие. Карантин стреножил личное общение, и 19 мая «МИГ» поздравил Геннадия Вадимовича дистанционно.
Но при первой же возможности мы встретились, чтобы поговорить, как увенчанный ныне мастер искал свой путь к театру, публике и жизненному кредо, которое можно выразить словами: “Я иду своим путем!”
“Хочешь стать режиссером?” – “А кто это?..”
– Геннадий Вадимович, театр – увлечение с детства?
– Не могу так сказать. Но было много моментов, которые спровоцировали меня к этой профессии.
Моему папе 16 марта исполнилось 17 лет, а 19 мая уже родился я. Ребенок очень юных родителей автоматически попал на воспитание к бабушке и дедушке, которым было 38 и 42 года соответственно, и у которых было еще двое своих маленьких детей. Поэтому очень долгое время дедушка с бабушкой были для меня папой и мамой, а истинных родителей звал по именам.
В основном я был предоставлен сам себе, и учился крайне плохо. Но очень много читал, в том числе и на уроках. Меня ругали, но меня это не волновало.
Когда мне было лет 13, маме сделали серьезную операцию, и в тот момент я решил стать медиком. Некоторое время просто бредил этой профессией, общался с маминым хирургом. Но как раз в тот период многих хирургов посадили в тюрьму…
– Из-за чего???
– Зарплата у них была 90 рублей, и за некоторые операции они брали вознаграждение от благодарных пациентов… Тогда папа сказал мне: “В медицину ты не пойдешь”.
И вот я заканчиваю восьмилетку [учился в 65-й школе, в этом здании сейчас биофак ЗНУ], а папа жалуется друзьям, что не знает, куда меня пристроить. При разговоре присутствовал Яков Михайлович Харитонов [брат папиного друга], директор Мелитопольского училища культуры. Он-то и спросил меня: “Режиссером будешь?” Я ответил встречным вопросом: “А кто это?”…
На прослушивании педагог Виктор Прокофьевич Мацегора предложил прочесть стихотворение. Стихов я не знал. “Ну, хоть рассказать что-нибудь можешь?” – спросил, в отчаянии. Это я мог. Но не рассказывать наизусть, а пересказать… что-то из Джека Лондона.
Когда Яков Михайлович поинтересовался у Виктора Прокофьевича, какое я произвел впечатление, тот сказал: “Наш человек! Мимика, интонация, жесты!”
Здорово учиться у людей, преданных своему делу
…В характеристике, которую я принес в училище, стояло: “не может”, “не знает”, “не умеет” и все в том же духе. Яков Михайлович порвал этот листок на моих глазах со словами: “Твоя жизнь начинается с начала”. Я понял, что мне дается шанс, но еще не понимал, на что.
В итоге попадаю на курс выпускницы Минского театрального института Нины Гавриловны Щербаковой [кроме режиссерского, у нее было еще и физико-математическое образование] и ее супруга Георгия Александровича Щербакова, выпускника Ленинградского госинститута театра, музыки и кинематографии [ЛГИТМиК]…
Вообще тогда в Мелитопольском училище было много потрясающе образованных, интересных, красивых людей. В Нину Гавриловну – блондинку с прекрасной фигурой и роскошной статью – я влюбился сразу…
Помню еще преподавательницу украинской литературы, которая называла меня «кавалер»…
Я попал в водоворот совершенно другой жизни и стал искренним почитателем того, чего еще не знал, но уже чувствовал, что это мое… Тогда я понял, что такое – учиться. У людей, которые преданны своему делу. И скоро жизни без театра уже не представлял…
Папа сказал: “Работай!”
– После училища вы сразу поступили в Харьковский институт культуры?
– Нет. Через месяц после окончания училища меня ждала армия. Но папа не дал мне этот месяц слоняться, и твердо сказал: “Работай!” И я устроился в Осипенковский дом культуры [это в Бердянском районе] руководителем эстрадного коллектива. Мне там выписали трудовую книжку, куда вошла и служба в армии, так что у меня стаж – 47 лет.
Служил в Тульчине Винницкой области артиллеристом-наводчиком, принимал участие в четырех масштабных учениях. А после армии до поступления в институт папа снова сказал: “Работай!” – и я оказался в этом здании, в этом самом кабинете.
– Как это могло случиться?
– Тогда здесь был ДК «Строитель». Я пришел к директору Валерию Михайловичу Пономаренко, и он предложил мне стать… художественным руководителем и навести порядок. Это в 20-то лет. Но я был смелым, дерзким и согласился.
Здание ДК “Строитель” в 1962 году. Через 13 лет сюда впервые придет Геннадий Фортус. Фото с сайта LIFE.zp.ua
Первым, с кем я попытался поговорить об изменениях в графике, был известнейший в культурных кругах руководитель вокально-хореографического ансамбля дворца пионеров «Чайка» и «строителевской» хоровой капеллы Евгений Исаакович Фриш. Я был совершенно не в курсе его регалий, и… разговор не заладился. Евгений Исаакович буквально ногой открыл дверь в кабинет директора и спросил: “Валера, что это??? Чтобы я это больше не видел!” В ответ на вопросительный взгляд директора я сказал: “Вы мне поручили навести порядок, вот я и навожу”.
И пошел к Евгению Исааковичу. Извинился, что не знал о его достижениях, но твердо продолжил: “Вы меня недослушали. А я предлагаю ваше расписание изменить вот так, – это ведь для вас будет удобнее?”. Евгений Исаакович всмотрелся в мои записи, и согласился. Потом мы стали большими друзьями.
Из простоты вырывался сознательно
Я благодарен судьбе за, простите за тавтологию, судьбоносные встречи. В Харьковском институте культуры у меня был великолепный преподаватель Виктор Кузьмич Гужва. Выпускник ЛГИТМиКа, ведущий режиссер Пермского драматического театра [флагман среди советских провинциальных театров], он тогда переехал в Харьков по семейным обстоятельствам и покорил меня сразу. Два метра красоты, шикарные волосы, поступь, манеры, и, конечно, колоссальные знания и интеллигентность. Не скрою, я записывал его слова и во всем старался подражать. Я из простой семьи, можно сказать, ремесленной [дедушка – жестянщик, папа был сапожником, потом закончил медучилище и стал зубным техником]. И хотя я с огромным уважением отношусь к родителям и труду, которым они добывали себе хлеб, я хотел быть другим и вырывался из этой простоты сознательно.
– А потом была встреча с Александром Королем…
– Да. Александр Петрович очень много мне дал. Позже я ориентировался на его модель управления театром. Его и Марка Захарова.
Я пришел в Театр юного зрителя в 1981 году. Работал с удовольствием. Привлекли молодой коллектив, определенная свобода, маневренность для поступков, поощрение студийности. Должность второго режиссера была занята, и Александр Петрович предложил мне поработать актером.
Театр – структура не идеальная
И актерство во мне проснулось. Но я позволял себе иногда критиковать режиссерские решения Александра Петровича.
И вот выхожу как-то из отпуска и вижу приказ о постановке спектакля «Салют динозаврам». В ролях – Надежда Бережная, Владимир Голяк. Режиссер-постановщик – Геннадий Фортус.
– Неожиданно?
– Отчасти. При встрече Александр Петрович сказал: “Ты же хотел быть режиссером, вот и покажи свои возможности”. Я понял, что мои критические замечания коллеги передали Королю, и он решил посмотреть, смогу ли я «выплыть». Но делать было нечего. К тому же, я всегда настроен на позитив, умею выживать и драться…
– Результат вас удовлетворил?
– Спектакль имел хорошие отклики, но это было не то, о чем я мечтал. Переоценил свои силы. Как говорят классики, теория без практики мертва. А практики мне тогда и не хватило.
Спектакль получается, когда выработано взаимоотношение с актерами, которых нужно делать соратниками, а иногда и выводить на определенный уровень культуры. Театр – не идеальная структура, здесь много балласта. Не всегда есть собеседник, который от твоего имени может вести диалог со зрителем. А зрителя не волнует, сколько времени и труда ты вложил в воспитание актера.
Артистов я всегда авансирую. Предлагаю им расположение и хорошее отношение, чтобы они сами поняли, где недотягивают, и постарались сделать роль лучше. Либо приходится расставаться.
Драматурги не всегда знают, что написали
– Спектакль «Вальс случая» был, кажется, вашим дебютом в работе с иностранным драматургом, с которым вы общались лично…
– Да. Знакомство с драматургом Виктором Аимом состоялось благодаря французскому культурному центру «Альянс Франсез Запорожье», для любительского театра которого я ставил спектакль на французском языке. Виктор Аим тогда посетовал, что его не знают в Украине, и пообещал дать пьесу для постановки. Я ждал шесть месяцев. И когда получил «Вальс случая», то был … разочарован. Действие происходит в каком-то подземном гараже, перенасыщено бытовыми подробностями…
Но отказаться было невозможно, это же эксклюзив. Я осторожно поинтересовался, можно ли пьесу несколько видоизменить, и драматург ответил, что он дает тему, а как ее развивать – наше дело. И мы со сценографом Владиславом Кутуевым перенесли действие в иную интеллектуальную плоскость. Ангел вместо босяцких лохмотьев у нас носит смокинг, главная героиня в исполнении Любови Фриган – ухоженная дама… Появился добавочный смысл, что финансовое благополучие не дает счастья.
Сцена из спектакля “Вальс случая”
Но главное было даже не в этом. Драматурги не всегда знают, что написали, а иногда случается наоборот: написано так мощно, что режиссеры не могут до них дотянуться… Виктор Аим обрекал героиню на провал. А я задумался: может ли мужчина судить женщину? И потому в финале даю героине возможность с честью выйти из положения. Думая в то же время о зрительницах. Женщина не может выйти из театра с чувством растоптанности.
Толпа – субстанция меняющаяся
– «Вальс случая» – один из долгожителей, хотя главного героя сейчас играет другой актер. В вашей практике вообще нередки случаи, когда спустя годы вы возвращаетесь к старой постановке. Могу назвать «Месье Амелькар», «Рудольфио», «Цилиндр», который сейчас идет под названием «Миллион за жену». Почему?
– Жалко хороших спектаклей, когда заложенная в них идея не устарела. Если добавить в них сегодняшний день, они начинают играть по-новому. Тот же «Месье Амилькар» с другими актерами и в новой интерпретации смотрится совсем по-другому.
Сцена из спектакля “Миллион за жену” (“Цилиндр”)
– Вы поставили несколько спектаклей о подростках. Их доминанта, на мой взгляд, – когда, грубо говоря, стая набрасывается на «белую ворону», а дальше идут вариации в зависимости от фантазии драматурга. Чем вас привлекает эта тема?
– Еще после спектакля «Не только о Гамлете» меня упрекали, что я слишком много внимания уделяю толпе, которая одновременно сочувствует всем… Да, мне интересно изучать психологию толпы. Ею можно руководить, как угодно и кто хочет. И в то же время ощущение, что эта масса в твоих руках, крайне непрочно. Эта субстанция меняется постоянно, ее доверие быстротечно, и это повышает градус конфликтности и эмоционально-интеллектуальную напряженность.
Воспринимаю зрителей как умных собеседников
– Костяк нынешнего Театра молодежи, которым вы уже как главный режиссер руководите 15 лет, составляют ваши бывшие студенты. Сами достигшие «степеней известных», но по-прежнему «птенцы гнезда Фортусова». Не чувствуете ли вы себя в эдакой «теплой ванне»? Или «бунты на корабле» случаются?
– Из театра уходили артисты, с которыми было жаль расставаться. Например, Юра Кулинич, Катя Кошовник… Ну, я тоже переоценивал себя. Пусть дерзают.
А что касается теплой ванны… В какой-то момент, признаюсь, стали закрадываться сомнения. Не устроил ли в самом деле такой местечковый театрик? Поэтому для меня были так важны зимние гастроли в Харькове. Не в Киеве – столица всеядна, а в Харькове, где публика отличается хорошим вкусом и некоторой придирчивостью.
И вот эта публика встречала нас триумфально все три дня. И «Загадочное ночное убийство собаки», и «Распутника», и «Ladies’ Night», и детские спектакли.
Сцена из спектакля “Загадочное ночное убийство собаки”
И было приятно услышать от коллег: “Как это тебе удается так здорово в интимных сценах удержаться на грани?” А я просто не ставлю целью раздеть женщин и обнажить мужчин, помня завет упомянутого мною Виктора Кузьмича Гужвы: “Дайте мне слово, что никогда не будете обнажать натуру. В этом не сила режиссера – а его слабость”. Поэтому обнаженка – не мое. Вот на грани, когда красиво и интригующе – это да.
Сцена из спектакля “Распутник”
Визит в Харьков показал, что мы адекватны. Беседуем со зрителем на высоком интеллектуальном уровне.
– Некоторым вашим коллегам в зрелом возрасте по независящим от них обстоятельствах пришлось бросать насиженное место. Вы никогда мысленно не примеряли их «костюм свободного художника»?
– На вольные хлеба я уже уходил в 90-е, когда создал театр-студию «Бенефис». Было очень много скептиков, но я говорил, что могу бороться и идти в режиссуре другим путем. Перестал ориентироваться на фестивали, мнение злопыхателей, любовь местной богемы. Задался целью воспитать свою публику – воспринимая зрителей как умных собеседников, которые хотят говорить со мной на одном языке. И думаю, что я победил.
Беседовала Анна ЧУПРИНА,
фото автора и с сайта Запорожского областного академического театра молодежи
