В базировавшийся в севастопольской Балаклаве военно-морской водолазный техникум, который также называли техникумом ЭПРОНа [Экспедиции подводных работ особого назначения], уроженец города Пологи Алексей Лисовой поступил в 1932 году.
Причем в Балаклаве пологовец оказался не по собственной воле.
По рассказу его сына Анатолия, в 1930 году семью Лисовых раскулачили – забрали просторный дом и четыре коровы, а сад реквизировали. А хозяин в это время, как на зло, находился в отъезде – в Крыму на лечении пребывал. «Остававшаяся на хозяйстве бабушка, Мария Самсоновна, – уточнил Анатолий, – узнав, что сельский комитет бедноты решил отправить семью Лисовых в ссылку, собрала ночью детей – моего отца и трех его младших братьев – Николая, Григория и Ивана, и ночью на бричке в степь увезла их. А потом, добравшись до ближайшей железнодорожной станции, беглецы подались к деду – в Крым. Неподалеку от Балаклавы сняли полдома. Дед с бабушкой работали на винограднике, а отец в пекарню пошел. Ну, а когда повзрослел, в ЭПРОНовский водолазный техникум поступил».
Прибор для спуска под воду от ЭПРОНа
Между прочим, на схеме «прибора для спуска под воду» выпускника ЭПРОНовского техникума Алексея Лисового обозначена точная дата: 10 января 1936 года. Ее и можно считать днем начала работ над изготовлением ЭПРОНовского акваланга.
Испытания подводного прибора пологовца проходили, кстати, не на Черном море: после окончания водолазного техникума Алексей Лисовой получил назначение в главное управление ЭПРОНа и был направлен в город Ломоносов. Оттуда он и выезжал в командировки со своим аквалангом – на работы, связанные с подъемом затонувших судов. Чем и занимался ЭПРОН: Экспедицию подводных работ особого назначения ведь изначально создавали для подъема затонувшего в акватории Балаклавы в 1854 году английского фрегата «Принц». Большевики были уверены, что он ушел на дно с грузом золота на борту. Решение о его поисках принимал лично «железный Феликс» – глава ВЧК Феликс Дзержинский, который, как можно догадаться по его подпольной кличке, имел слабость к металлам [и, вероятно, всему блестящему)))].
Золота, однако, на «Принце» не нашли, но Экспедиция подводных работ в СССР осталась. И продолжала искать и поднимать затонувшие корабли. А Алексей Лисовой под водой их первоначальную ревизию, если можно так выразиться, проводил. Или разведку. И готовил впоследствии корабли к подъему.
Но вернемся к его «прибору для спуска под воду».
Рассматривая документы, которые предъявил мне сын изобретателя, я обратил внимание на пометку, сделанную эпроновцами в направлении в Московско-Окское управление речного транспорта: «Предложенный т. Лисовым прибор нуждается в конструктивных изменениях».
– Известно, с чем они могли быть связаны? – спрашиваю у Анатолия.
– Конечно! Трубку от баллона к легочнику и загубнику отец сделал обычную. На что комиссия заявила: она под водой перегнется в самый неподходящий момент и перекроет аквалангисту воздух. Решить проблему делом оказалось несложным: достаточно было трубку сделать гофрированной. Чтобы она не перегибалась.
– Скажите, Анатолий Алексеевич, охрана у изобретательного водолаза Алексея Лисового была?
– Два бойца с винтовками постоянно сопровождали его. А сам он всегда имел при себе наган. Но даже повышенные меры предосторожности не уберегли ЭПРОНовский акваланг: в октябре 1941 года он исчез.
– Как так получилось?
– Отца направили в командировку из Москвы на Волгу. Не помню уж, куда точно. Да и неважно это. На какой-то промежуточной станции нужно было сделать пересадку. Вышли командированные ЭПРОНовцы из поезда, сдали чемодан с аквалангом в камеру хранения. А вернулись забирать – нет чемодана! Вернее, другой выдают. Похожий, но не тот. Трое суток отец с охранниками дежурил на станции – думал, по ошибке кто-то взял не свою вещь и вернет, разобравшись. Увы, никто ничего не вернул. Возвратившись в Москву, отец доложил о пропаже, но дополнительных поисков организовывать не стали: вы ж представляете, что творилось в столице в октябре 1941 года. Не до акваланга было!
– Что отец об исчезновении чемодана рассказывал? У него имелись предположения, кому он мог понадобиться?
– Вроде бы, чемодан с аквалангом ушел через Мурманск в Англию. И совершившие заказную кражу из вокзальной камеры хранения запросили с заказчика столько золота, сколько… весил сам чемодан. Отец также не исключал, что именно его акваланг вскоре попал к Жаку-Ив Кусто. И, незначительно доработав прибор для спуска под воду, тот в январе 1943 года провел подводные испытания и запатентовал акваланг как собственное изобретение.
– Вы хотите сказать, Кусто знал о существовании ЭПРОНовского акваланга?
– У отца имелись сведения, что во время довоенной поездки по СССР Кусто интересовался новинками техники. Не только связанной с подводными погружениями. Любой! Что-то такое он искал… чего больше нигде нет!
– Может быть, он на разведку работал?
– Я вам такого не говорил! Но слышал, что французские спецслужбы считали всемирно известного исследователя морских глубин своим человеком до конца его дней. Кстати, когда 10 июля 1985 года французские подводные диверсанты в новозеландском порту Окленд минировали гринписовское судно «Рейнбоу уорриор», на них были акваланги фирмы Кусто.
Волга-Волга…
– Война здорово водолаза Лисового потрепала?
– Под Сталинградом ему особенно досталось: дважды он чуть не погиб в водах Волги. Первый случай связан с выполнением правительственного задания по поиску баржи с грузом консервов – она где-то на подходе к городу затонула [а в продуктах очень тогда фронт нуждался]. Отец в водолазном снаряжении проводил подводную ревизию и готовил баржу к подъему, а наверху, на боте, два бойца подавали ему насосом воздух. Тут вдруг немецкий самолет появляется – фашисты в то время до Сталинграда еще не докатились, но их воздушные разведчики над Волгой уже барражировали. Наверное, пилот понял, что на реке работает водолазный бот, поэтому на втором заходе сыпанул по нему очередь из пулемета. С перепугу бойцы в боте забыли обо всем на свете. О водолазе – тоже. И сбежали! В степь. Оставшись без воздуха, отец сумел сбросить водолазные ботинки – а они очень тяжелые! – и всплыть. Чуть живого его на берег рыбаки доставили
– Беглецов поймали?
– Ну да. И хотели сразу же пустить их в расход. В ЭПРОНе неписаный закон существовал: если погибал работавший под водой водолаз, то тех, кто на поверхности обеспечивал его жизнедеятельность, расстреливали без суда и следствия. Но отец сбежавших, предавших, по сути дела, его бойцов пожалел: «Я ж живым остался, пусть и они живут». Что же касается второго случая, то он для отца имел более трагические последствия. В начале марта 1943 года группу ЭПРОНовцев вызвали к тральщику, у которого посредине Волги заклинило руль. Два моряка сели на весла шлюпки, отец – на корму и поплыли. Подошли к застопорившему ход кораблю, и тут он… взорвался! Оказывается, руль тральщика заклинила магнитная мина. Она и сработала. Очнувшись, отец снял намокшую, стеснявшую движения шинель и поплыл к берегу в ледяной воде. Потом были госпиталь, кремлевская клиника. С трудом медики поставили отца на ноги, но до конца жизни он оставался инвалидом войны второй группы. В связи с чем, вернувшись в Запорожье, уже не работал – садом, огородом занимался. Скончался 18 апреля 1989 года.
– К аквалангу, выходит, он больше не возвращался?
– Как же не возвращался! После войны по памяти восстанавливал рабочую модель акваланга. Да и первоначальная схема «прибора для спуска под воду» [от 10 января 1936 года] уцелела. Выполнена она была не на бумаге, а на клеенке. Носил ее отец всегда с собой – во внутреннем кармане. Так что к первому серийному советскому аквалангу АВМ-1 [акваланг военно-морской], работы над которым велись в Орехово-Зуево, отец имел прямое отношение. Хотя официального подтверждения этому, к сожалению, нет. В моей памяти сбереглись только рассказы отца. Ну, а после Орехово-Зуево производство аквалангов наладили и в Украине – в Ворошиловграде, в частности.
***
У меня, пожалуй, все. Осталось только полностью процитировать официальное направление в Московского-Окское управление речного транспорта, выданное 17 декабря 1936 года начальником 6-го отдела главного управления ЭПРОНа:
«Сообщаю, что 14 декабря 1936 года комиссией в присутствии водолаза т.Лисового произведено испытание прибора, предложенного т.Лисовым, причем результаты испытания показали, что прибор может быть применен для спуска под воду на небольшие глубины, но нуждается в ряде конструктивных изменений, перечисленных в акте. Так как т.Лисовой предполагает дальше работать над усовершенствованием прибора с целью устранить указанные в акте недостатки самостоятельно, считаю пребывание т.Лисового в Ленинграде необязательным. Для дальнейших работ т.Лисовому необходимо создать соответствующие условия, а также предоставить необходимый материал».
«Прибор может быть применен для спуска под воду» – это заключение специалистов, полученное водолазом из Полог Алексеем Лисовым… за семь лет до изобретения акваланга Жаком-Ив Кусто.
Владимир ШАК
Курсант водолазного техникума Алексей Лисовой, 1932
Курсанты водолазного техникума на боте, 1931
Парад водолазов, Балаклава
Выполненный на клеенке чертеж дыхательного прибора для погружения под воду Алексея Лисового
