По личному указанию Сталина к большим срокам тюремного заключения были приговорены руководители Ореховского района Запорожской области, попытавшиеся в 1932 году спасти своих земляков от голода
Судебный процесс, начавшийся в Орехове 25 декабря 1932 года, не имел аналогов в Советском Союзе: по обвинению в умышленном срыве государственного плана хлебозаготовок на скамье подсудимых, по сути, оказался весь состав Ореховского районного комитета ВКП(б):
секретарь Василий Головин, председатель райисполкома Михаил Паламарчук, председатель районной контрольной комиссии рабоче-крестьянской инспекции Федор Ордельян, заведующий районным земельным управлением Иван Луценко, председатель райколхозсоюза Иван Пригода, государственный агроном райземуправления Иван Анистрат, директор МТС Григорий Медведь, заведующий организационно-инструкторским отделом райкома партии Елизар Скичко, редактор районной газеты «Ленінським шляхом» Иван Андрющенко, заместитель председателя райисполкома, председатель планового бюро Федор Вялых, заведующий филиалом «Заготзерна» Савва Буркивский, председатель Егоровского сельсовета Данило Бутовецкий, секретарь Юрковской партячейки Аким Гришко, участковый агроном района Андрей Махнорыло, участковый агроном райколхозсоюза Овсий Демьяненко, заведующая женским отделом райкома партии Мария Безилевич-Скипян.
Обманщики партии и жулики
Чтобы вникнуть в суть происходившего в Ореховском районе, перво-наперво заглянем в некогда секретную сопроводительную записку [от 7 декабря 1932 года], составленную секретарем ЦК ВКП(б) Иосифом Сталиным и направленную им во все райкомы партии и райисполкомы СССР.
Читаем:
“Рассылаются для сведения следственные материалы по саботажу хлебозаготовок в Ореховском районе Украины, присланные в ЦК ВКП(б) председателем ГПУ Украины тов. Реденсом… Материалы лишний раз доказывают, что организаторами саботажа являются в большинстве случаев «коммунисты», т.е., люди, имеющие в кармане партбилет, но давно уже переродившиеся и порвавшие на деле с партией. Это те самые обманщики партии и жулики, которые искусно проводят кулацкую политику под флагом своего «согласия» с генеральной линией партии. Так как враг с партбилетом в кармане должен быть наказан строже, чем враг без партбилета, то следовало бы людей вроде Головина [бывший секретарь Ореховского райкома], Паламарчука [бывш. пред. Рика], Луценко, Ордельяна, Пригоды и других немедля арестовать и наградить их по заслугам, т.е., дать им от 5 до 10 лет тюремного заключения”.
Спустя неделю, 14 декабря, ЦК ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров СССР принимают совместное постановление «О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и в Западной области» [подписано Сталиным и Молотовым]. В седьмом пункте этого документа вновь речь заходит об ореховцах: “Арестованных изменников партии на Украине, как организаторов саботажа хлебозаготовок, а именно: Ореховский район – Головина, Пригоду, Паламарчука, Ордельяна, Луценко… предать суду, дав им от 5 до 10 лет заключения в концентрационных(!) лагерях”.
К слову заметить, люди, жившие в самой счастливой и вольной стране советов [помните песню: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек»], были уверены, что концлагеря – это изобретение гитлеровских фашистов.
Но следуем далее: этим же постановлением лидер украинских коммунистов Стас Косиор и глава правительства Украины Влас Чубарь [который был родом из Пологовского района] получают конкретное указание:
“В отмену старого решения… предоставить т.т. Косиору и Чубарю право приостановить снабжение товарами особо отстающих районов впредь до окончания ими хлебозаготовительного плана” [копия постановления находится в государственном архиве Запорожской области: фонд ПА-216, опись №1, дело №4, стр.1].
А на дворе-то, напомню, был декабрь. И, благодаря «бдительности» гэпэушников, у крестьян – после разоблачения руководителей-«саботажников», уже был изъят весь хлеб скудного урожая 1932 года. Следовательно, формулировку “приостановить снабжение товарами” можно расценивать как смертный приговор, вынесенный союзной властью [в лице Сталина и Молотова] украинскому селу.
На нет и суда нет?
От возможного голода – в связи с неподъемными планами хлебозаготовок, и пытались в 1932 году спасти земляков члены Ореховского райкома партии во главе с 29-летним секретарем Василием Головиным.
Из протокола допроса председателя коммуны «Авангард» Новокарловского сельсовета Ореховского района Гавриила Маслюка:
“В середине августа районной комиссией был преподан план [хлебозаготовок] в количестве 10981 цнт. При получении таковой цифры было созвано партбюро, которое вынесло решение, что план для коммуны большой… Через несколько дней в коммуну приехал секретарь РПК Головин и поставил вопрос о плане хлебозаготовок, дав такую установку: вы должны признать свои ошибки в том, что заявили о нереальности плана, план надо принять, каким бы он ни был, и выполнить на 30 процентов. В конце октября, будучи совместно с пред. коммуны «Свобода» Костенко в кабинете пред. райколхозсоюза Пригоды, мы разговорились о хлебозаготовках. Я высказал мнение, что план большой и выполнить его тяжело, так как созданы фонды [резервные, – прим. авт.], на что Пригода, обращаясь ко мне и Костенко, дал такую установку: вам необходимо обеспечить себя полностью – оставить все фонды: как на посев, так и страхфонд и ряд других. С выполнением же плана можно подождать, так как в обком партии поехали Головин, Паламарчук и Луценко с ходатайством о снижении плана”.
Из протокола допроса заведующего МТС города Орехова Луки Дикого:
“При получении годичного плана районом по хлебозаготовке в райколхозсоюз явился председатель РИК Паламарчук и, запершись с Пригодой в его кабинете, о чем-то говорили. После двухчасовой аудиенции Паламарчук ушел, а Пригода позвал к себе меня и всех агрономов райколхозсоюза и сказал нам: хлопцы, нужно составлять сведения об урожайности и хлебофуражный баланс, ибо нам как колхозной системе нужно будет отстаивать колхозы, а то какие же с нас к черту хозяева, когда мы за колхозы не будем стоять. После этого со мной наедине Пригода говорил мне: нам необходимо составить сведения о потребностях на скот, свиней, а также на ферму, преувеличив по фермам количество скота”.
Из протокола допроса председателя коммуны «Свобода» Панютинского сельсовета Ореховского района Семена Костенко:
“Все приезды в коммуну руководства района были направлены в сторону срыва важных заданий [по хлебозаготовкам, – прим. авт.], и особенно приезд секретаря РПК Головина. О нем мне рассказал секретарь партячейки коммуны Козик. Приехав в коммуну и созвав партчасть по вопросу плана хлебозаготовок, секретарь давал такую установку: по нашему району нам дали нереальный план, но ничего, выполним процентов на 65, а дальше – на нет и суда нет”.
Приговор
Увы, секретарь в прогнозах ошибся: 28 декабря 1932 года выездная сессия Днепропетровского областного суда [в начале тридцатых годов Ореховский район, как и Запорожская область в целом, входил в состав Днепропетровской области] огласит приговор по делу об ореховских «саботажниках». Согласно ему, государственный агроном райземуправления Иван Анистрат будет предан “высшей мере социальной защиты – расстрелу”. Василий Головин, Михаил Паламарчук, Федор Ордельян, Иван Луценко и Иван Пригода получат по десять лет лишения свободы – “с содержанием в лагерях особого назначения в дальних местностях Союза с ограничением в правах на пять лет”. Остальным участникам процесса, кроме Овсия Демьяненко и Марии Базилевич-Скипян [их оправдают], суд определит от трех до восьми лет тюремного заключения с конфискацией имущества.
23 января 1965 года судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда УССР отменит приговор Днепропетровского суда от 25-28 декабря 1932 года. Уголовное дело, возбужденное против членов Ореховского райкома партии, будет прекращено “в связи с отсутствием состава преступления”.
***
В начале 1933 года глава ГПУ УССР Всеволод Балицкий, заменивший на этом посту бдительного Станислава Реденса, разоблачившего саботажников в Ореховском районе, разглядит, что в Украине на весну намечается… да какой там саботаж — вооруженное восстание! И 13 февраля появляется приказ главы республиканского ГПУ «Об очередных задачах агентурно-оперативной работы органов ГПУ УССР», где черным по белому записано следующее:
«Анализ ликвидированных дел говорит о том, что в данном случае мы встретились с единым, тщательно разработанным планом организации вооруженного восстания на Украине к весне 1933 года с целью свержения советской власти и установления капиталистического государства, так называемой «Украинской независимой республики».
А коль так, ГПУ УССР ставится «ближайшая основная и главная задача: обеспечение весеннего сева».
То есть, за ход посевной в Украине теперь отвечали не аграрии, а чекисты.
Для выполнения сурового приказа районные отделы ГПУ разгружались от «малоперспективных дел», а таковыми становилось все, что не касалось хлеба.
На подмогу райчекистам были брошены сотрудники областных отделов ГПУ. При этом в районы, в которых действовали «повстанцы и шпионы», посылались сотрудники особых отделов, в промышленные районы с большими совхозами — сотрудники экономических отделов, во все прочие — сотрудники секретно-политических отделов ГПУ. Чекисты также принимали участие в поисках спрятанного зерна.
Эх, не дожил до этих времен основатель ВЧК-ГПУ «железный Феликс»: очень бы порадовался за такой размах дела.
Весь украинский народ в разряд подозреваемых попал.
А вот, как изобличали врагов гэпэушники.
Как следует из подписанного 19 апреля 1933 года оперативным уполномоченным ГПУ по железнодорожной станции Севастополь обвинительного заключения по делу жителя села Михайловка Михайловского района Днепропетровской области [ныне это райцентр в Запорожской области] Харитона Поляха, месяцем ранее, 13 марта, он был задержан на станции комсомольской бригадой и доставлен на оперативный пост ГПУ.
Согласно показаниям свидетелей – этих самых комсомольцев, 53-летний сельчанин «среди пассажиров говорил, что на Украине голод и крестьяне пухнут, поэтому все разъезжаются кто куда, лишь бы не подохнуть с голоду, у крестьян все забрали и приходится искать работы за кусок хлеба».
Что характерно, самого задержанного, у которого, между прочим, в Михайловке остались жена, два сына и две дочери, допрашивать никто не стал, а его следственное дело направили… «на внесудебное рассмотрение тройки ОГПУ по Крыму, с ходатайством о применении к обвиняемому меры социальной защиты — 10 лет конц. лагеря».
По-моему, фашисты иногда поступали гуманнее.
Владимир ШАК
