Журналист из Запорожья рассказал, почему 27 ноября для него больше не праздник

Однажды осенью товарищ, с которым мы когда-то служили в 1-м укрепленном районе Тихоокеанского флота – единственном укрепрайоне морской пехоты в СССР, прислал мне видео. «Послушай, – предложил он, — какие песни сейчас у нас поют морпехи».
«У нас» – это в России. Дело в том, что мой товарищ живет в Приморском крае, где когда-то жил и я. Я ж родом оттуда. Там школу окончил, учился в Дальневосточном университете, потом служил на Тихоокеанском флоте. Вернувшись домой, работал на лесоповале, затем снова учился в университете и, одновременно с учебой, стал работать в газете. А в 1993 году уехал в Запорожье. Ну, а товарищ мой – мы с ним, между прочим, когда-то рядом в строю стояли, остался в Приморье.
Переписывались мы очень редко. Можно сказать, почти не переписывались. Но иногда перезванивались. Обычно звонил он. Причем в строго определенный день – 27 ноября, в день морской пехоты. Мы обменивались впечатлениями о жизни, а перед расставанием негромко – прямо по телефону, исполняли песню дембелей морской пехоты.
«И когда-нибудь мы с вами, на преклоне своих лет», — запевал Владивосток. «Уже будучи дедами, вспомним черный свой берет!» — подхватывало Запорожье…
27 ноября 2014 года товарищ мой не позвонил, но прислал сообщение. Тогда, напомню, уже шла война на Донбассе, с которой вторглись в Украину путинские рашисты. Причем войну эту поддерживали – кто открыто, кто в душе, премногие россияне. В том числе и мои родственники, оставшиеся на Дальнем Востоке, и мои друзья. Бывшие друзья. Все они просто стали невменяемыми. «Киевская хунта», «государственный переворот», «бандеровцы» — это все, что у них было на языке о событиях в Украине. Мне с ними стало скучно общаться, как бывает скучно с вяленой таранью, если не оказывается под рукой пива))) И тут от моего бывшего сослуживца приходит короткое сообщение, из которого я понял, что он остался… вменяемым человеком. «На Дальний Восток, — написал он, — пришли 17 «цинков» [цинковых гробов] со спецназавцами из 14-й отдельной бригады ГРУ. Похоже, их у вас на Донбассе покрошили. Не жалко с#к». Еще товарищ добавил, что за две чеченские войны дальневосточный спецназ потерял убитыми 21 бойца. А тут сразу 17. Насколько я разобрался, гвардейцев «покрошили», как выразился мой товарищ, в Донецком аэропорту.
Спустя пару, может быть, дней получаю из Приморья еще одно сообщение: «Есть информация, что с Курил сняли часть 18-й артиллерийской дивизии, на вооружении у которой находятся «Грады», «Буки» и «Гиацинты» [152-мм пушки]. Похоже, это «железо» пошло к вам». «Где Курилы и где Донбасс? – подумал я, прочитав сообщение. – Вряд ли такое возможно. Очень уж далеко». Но, как оказалось, для взбесившегося путлера, гнавшего на Донбасс своих вояк, расстояние не имело значения: 23 января 2015 года волонтеры группы InformNapalm известили мир о том, что «в рамках идентификации подразделений российской группировки сил вторжения, сконцентрированной в приграничных с Украиной районах Ростовской области, идентифицированы военнослужащие 18-й пулеметно-артиллерийской дивизии Восточного военного округа, место постоянной дислокации которой – Курильские острова». Путлер, понял я, решил в совершаемые им на Донбассе преступления втянуть как можно больше людей – опричников своих. Да и «цинки» по стране проще распихивать, когда все регионы втянуты в эти преступления. Все регионы и все рода войск. Включая морпехов.
В частности, штат морской пехоты – нарукавный знак в виде красного круга с желтым якорем на черном фоне, я самолично видел — в какой-то видеохронике, на одном из бандитов в Донецком аэропорту.
— Тварь! – вырвалось у меня. — Чтоб ты…
Получается, этот урод не скрывал, что он – не ополченец из шахтеров, а профессиональный военный из РФ. Вероятно, предположил я, из «Спутника».
И не ошибся, как выяснится позже.
*
Тем, кто, как и я, служил в частях морской пехоты еще до ликвидации СССР, хорошо известны эти названия: «Спутник» и «Сатурн». Это были элитные подразделения Военно-морского флота, службой в которых особо гордились. А после прохождения подготовки в них [севастопольский «Сатурн» принимал морпехов-тихоокеанцев, гордо носивших, как и я, на погонах буквы ТФ] выдавали особый значок в виде парашюта с надписью: «Парашютист-отличник». И к нему – особое удостоверение, где было записано: такой-то прошел полный курс наземной и воздушной подготовки диверсантов и произвел десять прыжков с парашютом [у меня их, правда, — по независящим от меня обстоятельствам, набралось всего семь. Восьмой я совершил, работая уже в запорожской газете «МИГ»].
И песни моропехи тех лет особые пели — о черных беретах, на которых сверкают якоря: «На черных беретах сверкают якоря, Десантнику светит победная заря!». А дембеля весеннего – моего, призыва под гитару обычно негромко напевали:
«Мы отслужили по два года, Нам домой уже пора. Ждем последнего развода, Ждем весеннего утра. А мы не сходим кораблей, Хотя и числимся за флотом. Ведь мы не просто дембеля, Мы — дембеля морской пехоты…»
Последний куплет из этой песни – о времени, когда мы станем дедами))), мы с товарищем, который звонил мне ежегодно 27 ноября, как раз и исполняли по телефону, обязательно припоминая при этом старый царский указ о морских солдатах: в чужих портах, мол, их на берег не отпускать, ибо, напившись допьяна, драку учинят незамедлительно. По легенде, именно 27 ноября [16 ноября по старому стилю] полузабытый император полузабытых времен и подписал указ о создании частей морских солдат. И поэтому на гражданке, вспоминая об особом дне года, я иногда находил старые фотографии из своего дембельского альбома и, всматриваясь в лица своих сослуживцев, вспоминал пережитое.
И ведь было, что вспомнить! И плохого, конечно, хватало [«Из четырех флотов СССР, — говаривал, бывало, начальник политотдела нашей части, которого мы за глаза звали Чушком, — самая плохая дисциплина на Тихоокеанском флоте. Самая же плохая дисциплина на Тихоокеанском флоте – в береговых войсках. А в береговых войсках самая плохая дисциплина — в морской пехоте. Поэтому по всем вам, сволочуги [любимое словечко Чушка], тюрьма плачет, аж заливаясь слезами»], но и хорошего, оставшегося навсегда в памяти, изрядно набиралось. Под воспоминания иногда следовал звонок моего товарища из Приморья. И начиналось: «А ты помнишь… а ты не забыл…»
Да все я помнил, конечно. Память у меня хорошая потому что))) Однако после военного вторжения РФ в Украину, в чем, как я убедился, участвовали и некогда элитные подразделения флота – морпехи, я вычеркнул из личного памятного календаря день 27 ноября. Это больше не мой праздник.
Кстати, нынче совсем другие песни поет бывшая элита, которая, запятнав себя кровью украинцев, перестала быть элитой. Ее представители превратились… в обычных головорезов-убийц, цепных псов кремлевского плюгавого карлика из гэбистов.
Какие? Одну из них как раз и прислал мне осенью мой товарищ. Я включил ее и услышал:
«Сегодня снова командировка И вновь связал нас всех приказ,И не морская экипировка -Уходит «Спутник» на Донбасс».
«Твою ж мать!» — только и выдохнул я. А чуть хриплый голос пел дальше:
«Возможно, в бой в последний раз Уходят роты побатальонно, Земля чужая не терпит нас. За что воюем, за что деремся? За что Россия послала нас? В бою сегодня с врагом схлестнемся, Он рвет нам глотки за свой Донбасс…»
Это я им теперь, морпехам России, — враг. Я, человек, который родился в России и служил в морской пехоте вместе с их отцами, называя их братьями. Ведь обращение «Брат, оставь покурить», — это не из военной песни Высоцкого, а из морской жизни. И я его произносил, и в свой адрес слышал. И поэтому у меня вполне конкретный вопрос имеется для тех, кто задает риторический вопрос «за что воюем»: а что же вы хотели получить, отправляясь не в морской, как сами говорите, экипировке — захватывать не принадлежащее вам? Славу и уважение? Так их получают только достойные. А у вас нет ни чести, ни достоинства. И мы будем вам рвать глотки — за наш Донбасс, за мое Запорожье, за наш Киев… за нашу Украину. И победа однозначно будет за нами. Потому что правда – с нами. А с кем правда, как подчеркивают мудрые люди, с тем и Бог.
А в некогда элитном «Спутнике» пусть и дальше поют о том, что «Нас снова нету, нигде нас нету, Но сквозь Ростов который раз Идут гробы, на них береты, И флаг российский везет УАЗ. А дома снова все так знакомо — Кресты, могилы без имен. И в ФСБ подпишут жены Отказ от мужа — уволен он…»
Кстати, «нигде нас нету» — это вам, с#ки, приговор. Нигде вас и не будет: ни в жизни, ни в памяти. И свои награды, запятнанные кровью украинцев, вы тайком носить будете, не объясняя, что не за бой они получены отчаянный, а за убийства.
*