Минувшим летом у нас во дворе обнаружился ничейный птенец сойки, имя которой, напомню, переводится [со старославянского на современный язык] как «сияющая птица».
Сойкин, как, вероятнее всего, прозывался птенец-потеряшка, был очень голоден. Но не менее, чем от голода, он страдал от одиночества. И поэтому просил – на своем птичьем языке, конечно же, каждого прохожего: заведите со мной дружбу, пожалуйста, а то я совсем-совсем потерялся в этом большом и шумном мире.
Так мы и завели дружбу с сияющей птицей.
В еде, кстати, Сойкин был не переборчив: ел все, что предлагали: овощи, а потом и фрукты. Особенно любил виноград; при этом часть ягод он прятал. Однажды, например, несколько виноградин пристроил под дворники стоявшей возле дома машины. Можно представить удивление водителя, обнаружившего схованку Сойкина.
Ну, а деликатесом Сойкин считал желток вареного яйца. Такому угощению он радовался, как ребенок. Впрочем, он и был ребенком.
Только с крыльями. Почти ангелом.
А в конце лета, повзрослев и окрепнув, Сойкин исчез: во взрослую жизнь, поняли мы, улетел. Ну, в добрый путь. Лишь бы, думали мы, в дурную компанию не попал.
А сегодня за окном мы услышали знакомый голос сойки. У нее он очень специфический, не спутаешь ни с чьим другим: противно-скрежещущий. Как будто кто-то металлом царапает по стеклу. В лесу, к слову, по этим крикам все узнают о приближающейся опасности – все видящая сойка предупреждает.
– Ты наш Сойкин? – спросили мы у гостя.
Но тот не отвечал, только внимательно разглядывал нас своими глазами-бусинками.
Угощения ждет, поняли мы.
На завтрак гостю были предложены вареное яйцо и грецкий орех.
Сойкин угостился – в первую очередь, съев яичный желток, но только после того, как мы отошли от окна: отвык от людей, совершенно став самостоятельным.
С возвращением, сияющая птица!
