Мысли вслух
Нарисованная книжная полка и рассказ сержанта ВСУ о жизни после смерти
Задержавшись у этой необычной – нарисованной, как очаг в каморке у папы Карло, книжной полки, а находится она в одном сипатичном городке неподалеку о Киева, я решишл вспомнить, какие книги произвели на меня наибольше впечатление. Ну, еесли не за всю жизнь – таких книг набралось бы очень много, то за последнее время – за последние месяцы, скажкем, которые я как раз и провел в симпатичном городке под Киевом, где есть необычная – нарисованная, книжная полка. И первой я назвал книгу Валерия Маркуса «Сліди на дорозі», которую я для себя назвал чуть иначе: «Путь воина».
Я прочитал ее не отрываясь. А чтение заканчивал при свече – после очередного обстрела Украины российскими фашистами в городке вторые сутки не было света, а в квартире – тепла: отопление потому что в ней связано с наличием электричества. На часах было два ночи. Я закрыл книгу и задумался: что же я прочитал? И понял, что: рассказ мертвого человека, человека, убитого на войне.
Цитирую последнюю главу книги – ее финальную часть:
«Я намагаюся впертися руками в землю і відштовхнутися на спині назад, до дороги, яка була за моєю спиною в декількох метрах.
— АААААА! — крикнув я від різкого болю в попереку.
Я знову намагаюсь повторити свої дії. Але не виходить. Бракує сил.
«Що ж… залишається просто лежати, — подумав я. — Ноги — хєрня. Мордочка немовби ціла, значить, дівчинка не дуже засмутиться, — намагаюся підбадьорювати себе. — Чого я взагалі хвилююсь, я ж безсмертний. І медаль… мене чекає моя медаль… або навіть орден». Від болю у мене постійно напружуються м’язи, які, на щастя, мене ще слухаються. Я стогну крізь зуби, видавлюючи через них слину з кров’ю.
Від знеболювального уколу чи ні, але раптом біль почав відступати. Відчуваю, як серце почало заспокоюватись. Я лежу, дивлюся в небо, там ні хмаринки. Не знаю, скільки часу я вже лежу…
За мною прийшли. Два хлопці підійшли до мене і втупилися зверху. Я їх знаю, це були хлопці з мого взводу, але з іншої машини. Вони стоять, дивляться на мене. Один щось сказав іншому спокійним тоном. Той, що праворуч, завів автомат за спину, нахилився наді мною й акуратно, провівши долонею по моєму обличчю, закрив мої очі».
Мороз по коже. Но не от холода, а от прочитанного. Стараясь не мешать мирно спавшим жене и кошке, я, погасив свечу, подошел к темному окну, в которое заглядывала какая-то любопытная и холодная, что улыбка Снежной Королевы, звезда. Захотелось закурить.
Курить однако было нечего – я не ведь не курю уже девять лет. Но зато иожно было приготовить хороший кофе: газ, слава Богу, у нас имелся.
Кофейничая на кухне — в одниночестве и в темноте, я стал вспомнинать, кто еще писал, скажем так, о жизни после смерти. И таки вспомнил: граф Лев Толстой – в «Севастопольских рассказах» он приводит размышления убитого осколком ротмистра Праскухина, и нобелевский лауреат Эрнест Хемингуэй, который в своих «Снегах Килиманджаро» описывает чувства… умершего человека. И вот – Валерий Маркус, который в свои неполные тридцать лет (нар. 14 липня 1993 р.) дотянулся до уровня Эрнеста Хемингуэя.
Между прочим, как мне подсказала всезнающая Википедия, Валерий сейчас – главный мастер-сержант одной из бригад ВСУ.
Владимир ШАК
От автора.
Моя оченредная глава фотодневника «Вокруг да около Киева» поолучилась с одним снимком)
