Как известно из истории, 12 августа 1937 года на тяжелом самолете Н-209 ушел в сторону Северного полюса и пропал без вести Герой Советского Союза Сигизмунд Леваневский, тайна исчезновения которого не разгадана до сих пор. Однако мало кто знает, что за две недели до этого летчик, в честь которого назван один из поселков Запорожья, на этом же самолете летал на юг, в Медовый город на Молочной реке – в Мелитополь, то есть.
Между прочим, в указе о присвоении звания Героя Советского Союза семерым полярным летчикам, отличившимся при спасении экипажа теплохода «Челюскин», фамилия Леваневского значится второй. Это при том, что непосредственного участия в спасении челюскинцев он… не принимал. Говорят, этот отчаянный поляк был любимцем Сталина. Поэтому он и дал ему звание Героя. А потом, на приеме, устроенном в честь летчиков-челюскинцев, поднял тост со словами: «За Леваневского и других героев!» Мне же думается, что любовь тут ни при чем. Не тем человеком был кремлевский палач и тиран, чтобы кого-то любить и баловать вниманием: во всех его поступках просматривался исключительно холодный расчет… палача и тирана. Просто Леваневский подбросил Сталину идею, от которой у того дух захватило.
Что это за идея? Дело в том, что, будучи влюбленными в северные небеса, Сигизмунд Александрович предложил подготовить и осуществить серию трансарктических – через Северный полюс, перелетов. Для установления рекорда дальности и демонстрации достижений советской авиационной промышленности, а также для прокладки воздушной трассы между двумя крупнейшими странами мира – СССР и США. Тогдашнему хозяину кремля были глубоко безразличны рекорды и демонстрации, а вот коридор через полюс в сторону Штатов его заинтересовал. Сталин предположил, как мне думается, что, пролетев по нему, можно будет неожиданно нанести с воздуха… бомбовый удар по империи зла и капитала, как в то время воспринимались в СССР Соединенные Штаты.
Седьмой – лишний
Выбранный для визита в Америку тяжелый самолет ДБ-А [«Дальний бомбардировщик-Академия»] был уникальной машиной, не имевшей аналогов в мире. Крейсерская скорость ДБ-А составляла 260 километров в час. Полетный вес на старте – с необходимым для длительного полета запасом топлива, должен был составить 34,7 тонны. После того, как было получено согласие на перелет по маршруту Москва – Северный полюс – Аляска, машине присвоили индекс полярной авиации Н-209 и позывной «РЛ» – «Радио Леваневского». И был утвержден состав экипажа. Командиром назначался Сигизмунд Леваневский, вторым пилотом – майор Николай Кастанаев, штурманом – флаг-штурман авиации Балтфлота Виктор Левченко, бортмеханиками: Николай Годовиков, Григорий Побежимов, радистом – Николай Галковский. Планировалось, что на Н-209 в Америку через полюс полетит еще один человек – журналист «Правды» Оскар Курганов. Но его отстранили от полета… буквально накануне старта.
К дальней дороге на авиазаводе машину готовили, в общем-то, тщательно, тем не менее, предполетный перечень недостатков ее состоял… из 38-ми пунктов – бомбардировщик был совершенно не приспособлен для трансполярных полетов. Отложить нужно было бы задуманное Сигизмунду Александровичу. Но куда откладывать? Ведь летом 1937 года благополучно слетали через полюс экипажи Чкалова и Громова. А он, автор идеи трансарктических перелетов, вроде бы, не у дел оставался. И Леваневский торопил заводчан.
28 июля 1937 года машина совершила очень важный – контрольный, полет протяженностью в две тысячи километров. Вылетев из Москвы, Н-209 взял курс на юг. А, добравшись до Запорожья, должен был проследовать до Мелитополя, а там развернуться и лечь на обратный курс. Левое командирское кресло при этом занял Николай Кастанаев – он и оставался в нем на всем маршруте, а Леваневский в отутюженном костюме, белой рубашке и при галстуке ходил по самолету, наблюдая за действиями членов экипажа. Лишь изредка он пробовал управлять, садясь в правое кресло. И через три дня, с учетом контрольного полета в Мелитополь, был окончательно согласован маршрут перелета: Москва – Архангельск – Баренцево море – остров Рудольфа – Северный полюс – Фербенкс [Аляска]. Оттуда, после дозаправки, предстояло лететь на Эдмонтон [Канада], а далее – в Чикаго и Нью-Йорк.
Вечером 12 августа 1937 года тяжело груженая машина с трудом оторвалась от земли в самом конце взлетной полосы [вел ее Николай Кастанаев; Леваневский находился в кресле второго пилота]. И ушла. В неизвестность, как вскоре выяснится. Кстати, для того, чтобы побольше взять горючего, Леваневский приказал экономить на всем. А вот от груза, упакованного в прорезиненные мешки и нестандартные герметические коробки, командир не отказался. Не важно, что это был за груз [говорят, коммерческий – пушнина], важно, что он был. В связи с этим у меня вопрос: если перед экипажем ставилась задача просто долететь до Америки на тяжелом самолете, зачем нужен был этот груз? А если именно в нем и заключался весь фокус? Напомню: Н-209 – это дальний бомбардировщик. Может быть, Сталин, подхватив идею Леваневского о трансарктических перелетах, развил ее и попробовал, с помощью все того же Леваневского, занести железный [читай – бомбовый] кулак над США? Представляю, развивая дальше предположение, ошеломление нью-йоркцев, свались им, грубо говоря, на головы советский тяжелый бомбардировщик! Они бы прекрасно поняли, КАКОЙ вместо сегодняшнего груза пушнины у него завтра на борту может оказаться груз. Такой самолет НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ долететь до Америки! Ни при каких обстоятельствах.
**
За два часа до отлета к Леваневскому подошел молодой чекист с письменным приказом наркома внутренних дел СССР Николая Ежова: передать жене президента Рузвельта Элеоноре подарок – две шубы и банку черной икры. Гостинцы были упакованы в большую опечатанную коробку, из-за которой пришлось снять с перелета… журналиста «Правды» Оскара Курганова. Седьмой член экипажа оказался лишним)
Если в коробке была не икра, а… не буду, впрочем, дальше озвучивать свои предположения, то легко можно догадаться, ЧТО произошло с Н-209 где-то в северных небесах, в которые был влюблен отчаянный поляк Сигизмунд Леваневский, почти запорожец, если вспомнить названный в честь него поселок в Шевченковском районе Запорожья.
Владимир ШАК
