Терпеливое село на берегу Молочной реки

Согласно данным, обнародованным на персональной страничке в Интернете этого мелитопольского села, называемого Терпеньем, находится оно на правом берегу реки Молочной. Выше по течению расположено село Троицкое, ниже – Мирное, на противоположном берегу – Травневое и Заречное. В 1,5 километрах от крайних домов села находится знаменитый на весь мир заповедник «Каменная могила» – тот самый, в гротах которого обнаружены рисунки и письмена, самые древние из которых были оставлены людьми… 220 столетий назад.

Терпенье также известно своими целебными источниками, находящимися прямо в селе, древним дубом, вежливо величаемым местным народом дубом-патриархом, и черешневым рынком, откуда эту сладкую, самую, пожалуй, вкусную ягоду, которую природа подарила нам, везут не только в Запорожье, но и во все крупные города Украины. Кстати, по уверению самих терпеньевцев, именно у них впервые – много-много лет назад, и была культивирована черешня, прославившая не только Терпенье, но и весь Мелитопольский округ.

А еще Терпенье – без малого двести лет назад, стало местом остановки – по пути в Таганрог, всероссийского императора Александра Первого, после чего он… исчез. Причем разгадать тайну его исчезновения не могут по сию пору. Хотя первопричину этого исчезновения, как я полагаю, нужно искать на берегу Молочной реки, в скромном мелитопольском селе Терпенье.

Впрочем, чувства, с которыми я занялся этим путевым очерком, кажется, опередили мои мысли. Поэтому повествование свое прерываю и… начинаю излагать его более-менее последовательно.

Живая вода из… мертвого города

Сразу оговорюсь: о терпеньевских целебных источниках написано столько, что мне, собственно, ничего выдумывать не понадобится. Я просто-напросто добросовестно перепишу – с легкими правками, естественно, сказанное до меня.

Именно в той части села, которое находится ближе к реке Молочной, на высоте в 45 метров над уровнем моря, есть небольшое озерцо, куда стекает вода, бьющая из-под земли. В девяностых годах прошлого века представители православной церкви благоустроили их и дали им имена: Богородицы, Николая Чудотворца, Пантелеимона Целителя.

Говорят, что из Богородичного источника, например, течет исключительно “живая вода”, помогающая при многих заболеваниях. Вроде бы, потрясающий эффект дает и вода из других терпеньевских источников. Хотя детальной информации о составе тамошней воды нет, принято лишь считать, что в ней присутствует серебро. предполагается присутствие карбонатов, и даже ионов серебра. Рассказывают также, что во время войны поблизости располагался полевой госпиталь, использовавший воду источников, что благоприятно сказывалось на состоянии раненых.

Имеется на источниках и купель, в которой можно окунуться, чтобы набраться сил и здоровья. И желающих окунуться всегда много.

Вообще, терпеньевские источники за последние годы стали местом, скажем так, коллективного пререкуса – на травке, выше родников, многих странствующих людей всегда застать можно: от трассы Харьков-Симферополь до источников ведь всего ничего.

А вот у местных источники те не пользуются такой популярностью, как у приезжих. «Поднимись по холму, с которого стекает вода в источники, и ты поймешь, почему» – порекомендовал мне знающий человек.

Между прочим, в «Очерке города Мелитополя и его уезда в географическом отношении», изданном Павлом Дзяковичем в 1898 году, я прочитал следующее: «В 13 верстах от Мелитополя находится село Терпенье, в начале XIX века населенное последователями духоборческой секты. При въезде в то селение находится высокий курган [могильник], с которого открывается на много верст прелестный вид на меннонитские колонии, расположенные на левом, бердянском, берегу Молочной. Говорят, что в проезде из Крыма в Таганрог в 1825 году император Александр I на этом кургане имел продолжительную беседу со старшинами духоборческой секты».

Если терпеньевский холм действительно курганом-могильником является изначально, то можно только догадываться, какой колоссальный труд пришлось затратить тем, кто его насыпал. Он ведь, напомню, высотой в 45 метров – это если только высоту источников учитывать.

Мне не пришлось долго идти по склону холма, чтобы выяснить, почему местный народ без особой охоты посещает источники. Буквально за первой же устроившееся на пикник чуть выше источников группой я увидел впереди силуэт… могильного креста. «Может, показалось?» – мелькнула мысль. Я неспешно поднимаюсь выше, по-прежнему слыша за спиной голоса жаждущих исцеления, и выхожу, наконец, на… кладбище. Оно большое, занимает всю вершину холма. Или древнего кургана-могильника, превращенного в город мертвых. Подхожу ближе к могилам и пробегаю взглядом по датам погребений: 1995 год, 2007-й, январь 2016 года.

«Вот такая живая вода из мертвого города», – произношу вполголоса и, развернувшись, ухожу прочь – к голосам и пикникующим.

Спустившись, к слову, к одному из источников, я прочитал надпись под портретом Божией Матери: «А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную». А ведь не о воде говорил Христос, доходит до сознания смысл написанного: он ведь свое учение имел в виду.

Однако полимизировать – с воображаемым оппонентом, у меня нет желания, я по-прежнему пребываю во власти увиденного на вершине холма.

В память об Александре Благословенном

Между прочим, автор уже цитированного мной «Очерка города Мелитополя и его уезда в географическом отношении», оставил еще одно очень важное замечание о Терпеньи: «Не более десяти лет назад в общественном саду села я еще видел деревянный домик, в котором ночевал Александр Благословенный [титул Александра I] в свой проезд через Терпенье, но теперь [в 1898 году, напомню], говорят, этого домика уже нет, и нельзя не пожалеть, что не было принято мер к сохранению этого домика как памятника посещения села Терпенья Александром Благословенным».

Напоминает ли сегодня что-нибудь в Терпеньи о двух визитах в село – в 1818-м и 1825-м, императора?

Очень даже напоминает. Если пойти вдоль единственного, убегающего прочь от холма с источниками и купелью ручья, ноги вынесут к памятнику, установленному неподалеку от местного интерната, в котором в свое время учился… летчик-испытатель, первый Герой Украины Александр Галуненко – он родом из соседнего села Троицкое. Это тот самый летчик-испытатель, фамилия которого – за установление 110 мировых авиационных рекордов в одном полете на Ан-225 «Мрия», было занесено в книгу рекордов Гиннеса.

Вот, кстати, что сам Герой рассказывал о себе: «Мое детство было непростым. Отец разбился на автомобиле незадолго до моего рождения, а мать умерла, когда мне было два с половиной года, поэтому воспитывали меня бабушка и дедушка, которые получали на меня пенсию от государства – аж одиннадцать рублей. В седьмом классе, начав осознавать, что родным людям уже не под силу обо мне заботиться, я с их согласия перешел жить в интернат, который находился в селе Терпенье. Думаю, что там развился мой интерес к авиации, поскольку недалеко от нас, в Мелитополе, находился военный аэродром, и мы с ребятами всегда видели военные самолеты, пролетавшие над нами. Особенно интересно было наблюдать за выполнением фигур сложного пилотажа. После этого я шел в библиотеку, читал журналы о самолетах и пытался сам мастерить авиамодели».

Но вернемся к интернату, в котором учился будущий испытатель «Мрии».

Памятник возле него выглядит в виде пирамидообразного основания, увенчанного чашей триумфа, – в напоминание о том, что именно здесь, на этом самом месте и почти на этом же основании [оно правда, было прямоугольной формы] в начале тридцатых годов девятнадцатого столетия был установлен первый на Запорожье памятник – Александру Благословенному, императору всероссийскому. Автором памятника был выдающийся украинский скульптор Иван Мартос, работы которому известны, пожалуй, каждому: Дюк Ришелье, например, в Одессе и Минин и Пожарский на Красной площади в Москве.

Краевед из Мелитополя Николай Крылов отыскал в архиве фотографию памятника, установленного аж в позапрошлом веке в Терпенье. Он представлял собою четырехугольную колонну из жженого кирпича высотою в четыре аршина, имеющую у основания один аршин в квадрате, увенчанную вазой триумфа. После революции памятник был перепрофилирован: вазу убрали, чуть изменили форму постамента и увенчали его… бюстом Ленина.

Ну а теперь вот произошла очередная рокировка: самого старого – по дате установке, Ленина с постамента турнули, вазу вернули. По форме она только от первоначальной отличается: хлебницу напоминает. Так мне показалось

Кому интересно, со вторым памятником Ленину в Терпеньи – тем, который был установлен в центре села, произошли еще более разительные метаморфозы: вместо него теперь на площади перед местным ДК… бьет фонтан, который терпеньевцы окрестили на свой лад: «Слезы Ленина». Место это для терпеньевцев стало любимым для проведения фотосессий.

Но я опять отвлекся. Продолжим рассказ об Александре Первом и о его любви к Терпенью.

Терпеньевские духоборы и император Всероссийский

Оказывается, по высочайшему повелению Александра, с 1802 года степи в Мелитопольском уезде Таврической губернии, а точнее, местность, известную как Молочные воды, стала заселять община духоборов, которых до этого откровенно притесняли в России. При этом духоборам-переселенцам давались ссуда из казны, налоговые льготы сроком на пяти лет и земельный надел по 15 десятин на человека. Это, как отмечают историки, привлекало многих духоборов, приезжавших на Молочные воды добровольно; некоторые же выселялись туда по распоряжению правительства.

К концу 1808 года на Молочных водах насчитывалось девять деревень колонии духоборов с центром в Терпенье. Село, говорят, было названо так в память о стойкости духоборов, длительное время преследовавшихся православной церковью. В соответствии с религиозным изречением – “Терпи за Троицу и Бог даст Спасение” – соседние села были названы Троицким, Спасским и Богдановкой.

Не углубляясь чрезмерно в основы вероучения духоборов [их богословом, кстати, был Григорий Сковорода], приведу несколько положений из их «декларации братской жизни»:

«Члены общины уважают и любят Бога, как начало всему существующему; уважают достоинство и честь человека, как в самом себе, равно и в себе подобных; смотрят на все существующее с любовью и восхищением. В этом направлении стараются воспитывать детей».

Духоборы также разъясняли, что крещение производится Словом Божиим, когда человек отрекается от себя и вверяет себя Богу; исповедь – это сокрушение сердца перед Богом; причастие происходит мысленно, через веру в жертву Христа.

«Символами нашей веры, – добавляли они, – считаются хлеб, соль и кувшин с водой, которые ставятся на стол во время богослужения. Таким образом, можно сказать, что наша вера в полной мере восполняет то, чего так не хватает в иерархическом устройстве и обрядовом богослужении в официальной церкви: на первое место ставится сердечная вера, а во взаимоотношениях – равенство и взаимное уважение. Мы верим, что мы сами являемся храмом Божиим и имеем в себе присутствие Троицы.

Приветствуя друг друга глубоким поклоном, кланяемся не человеку, а Духу Святому, живущему в нас, и больше не кланяются никому.

Мы не признаем Библию, священников, кресты и иконы.

Духобор – “потому что, – Дух Святой внутри нас борется против зла этого мира”. Многие люди познают Бога, который не в обрядах и обычаях, а в каждом из нас.

Бог, в нашем понимании не разделен с человеком. Иисус Христос не Бог, а человек, в высшей степени обладающий Божественным разумом. Каждое поколение людей имеет своего смертного Христа, который выступает в роли нравственного учителя.

Мы не верим в загробную жизнь. После смерти сохраняется только память, которую оставит о себе умерший. Вместе с тем, мы верим в переселение душ. Души существовали еще до сотворения мира, но затем пали вместе с ангелами, за что в наказание посылаются на землю, облекаясь в тела людей.

Рай будет на земле для живых, мир никогда не кончится, конец света ограничится лишь истреблением грешников.

Первородного греха мы не признаем.

Государственная власть рассматривается лишь как орудие против разбойников и злодеев.

Не разрешается давать клятву, присягу, носить оружие.

Все верующие считают себя священниками. Церковных праздников мы не признаем, но свои моления приурочиваем к православным праздникам. Священство отвергается, т.к. Христос не установил начальников в своей церкви. Почитание святых понимается как подражание их жизни. Почитание икон, креста и реликвий считается грехом против первой заповеди».

Умышленно столь обильно процитировав духоборческие источники, я хотел, чтобы уважаемый читатель понял: духоборы – это, по сути… первые коммунисты, придерживавшиеся идей братства и равенства не на словах, как коммунисты-ленинцы и прочая подобная им шваль, а на деле. За это их и преследовали в России.

А вот Александр Первый разглядел в учении духоборов нечто для себя, как мне думается, чрезвычайно важное [кстати, в 1801 году в своем указе он отметит: «Все меры строгости, истощенные над духоборцами в продолжении тридцати лет до 1801 года, не только не истребили сей секты, но паче и паче приумножили число ее последователей»].

Как можно предположить, особенно понравилась императору, совершившему в молодости самый тяжкий земной грех – убийство собственного отца, идея переселения душ. И он, после длительного общения с терпеньевскими духоборами, решился на невероятный поступок: ушел из надоевшего ему мира в образе странника Федора Кузьмича.

Кого же тогда погребли вместо умершего в Таганроге государя, которому, кстати, не исполнилось и пятидесяти лет? Внешне похожего на него фельдъегеря Маскова, погибшего по пути в Таганрог, неподалеку от города Орехова [нынче это Запорожская область].

Впрочем, это тема уже совершенно иного разговора, выходящего за пределы нашего повествования о скромном селе Терпенье и населявших его некогда духоборах-первокоммунистах.

В качестве вовремя поставленной точки, которая, как известно, леденит душу сильнее льда [шутка], еще раз сосредоточу внимание читателя на уже отмечавшемся мной факте: перед поездкой в Таганрог [по пути из Крыма] император Александр Первый заезжал к духоборам в Терпенье и о чем-то долго с ними беседовал.

О чем? Тайна.

И, как на зло, духоборов вскоре выселили из Мелитопольского края на Кавказ, где их продолжали преследовать – как до Александра Первого. Даже жестче. Создается впечатление, что в России духоборов просто-напросто хотели извести. Вообще.

И в конце девятнадцатого столетия они вынуждены были эмигрировать в Канаду. Причем деньги на аренду пароходов для них собирал лично граф Лев Николаевич Толстой, который оценивал духоборчество как «огромной важности явление», сопоставляя его с… явлением Христа: «Среди духоборов, или, скорее, христианского всемирного братства, как они теперь называют себя, происходит ведь не что-нибудь новое, а только произрастание того семени, которое посеяно Христом 1800 лет назад, – воскресение самого Христа».

Дуб-патриарх

По легенде, будучи в Терпеньи, Александр Первый попросил однажды накрыть ему стол в тени дубов, росших у подножия холма-кургана – того самого, возле которого нынче славятся целебной водой кладбищенские источники.

Сколько было тех дубов и откуда они появились в Таврической степи, не известно. До наших дней сохранился из них только один – пятисотлетний.

Размеры его внушительные: в четыре обхвата ствол будет.

Однако я не на размеры дуба, называемого патриархом, обратил внимание. Я увидел, что его ствол как бы заворачивается в спираль, что может говорить об одном: о колоссальной энергетике места, на котором растет дерево.

Сам дуб очень теплый. И тепло его сродни… ну, может быть, теплу домашнего очага. Так мне почему-то подумалось, когда я, закрыв глаза, прислонился к могучему стволу и попытался уловить ток жизни – из недр земли в космос.

Терпенье черешневое

Где-то в начале материала я говорил, что мелитопольская черешня – по уверению жителей Терпенья, пошла непосредственно из ихнего села: «Целую революцию, – процитирует любой тамошний мало-мальски подкованный школяр отрывок из истории, – в терпеньевском хозяйстве произвел своими опытами местный учитель Алексей Сергеев, начавший успешно выращивать на песках красную лозу – шелюг, а затем и фруктовые деревья. С тех пор Терпенье славится своим садоводством, особенно выращиванием черешни, для которой сама природа создала уникальные почвенно-климатические условия».

К слову, перед командировкой в Мелитопольский край, где черешня пахнет летним солнцем и рассветом над Молочной рекой, я на всякий случай прилежно выписал себе в блокнот кое-что из названий тамошней черешни – от самых ранних сортов, до самых поздних. Загибайте пальцы, будем считать вместе:

Валерий Чкалов, Вызнання, Дебют, Ласуня, Мелитопольская ранняя, Мелитопольская красная, Приусадебная, Рубиновая ранняя, Сказка, Шанс, Электра, Эра, Винка, Дачница, Дилемма, Днепровка, Забута, Июньская ранняя, Изюмная, Мираж, Простор, Соперница, Тавричанка, Талисман, Тотем, Эпос, Анонс, Аншлаг, Веха, Дивная, Дружба, Зодиак, Искра, Космическая, Крупноплодная, Любимица Туровцева, Мелитопольская черная, Меотида, Орион, Престижная, Романтика, Сюрприз, Темпорион.

Сколько получилось? У меня сорок четыре сорта набралось. Это, повторяю, только «кое-что» – далеко не все из черешневого разнообразия, которым славятся как мелитопольская земля в целом, так терпеливое село на берегу Молочной реки.

Владимир ШАК

Фото из открытых Интернет-источников