Коллекция и ее хозяин
“Года четыре назад дернул черт моего родственника подарить мне патефон – одну из первых советских моделей 1935 года. Заполучив такой необычный 
gодарок, я стал интересоваться старыми пластинками. А потом как-то взял патефон на охоту. Мы выезжаем с ночевками, варим шурпу, после согревающего хочется спеть «Ой, на горі, та й женці жнуть»:). Или просто послушать хорошую непопсовую музыку. Но на природе электричества нет, электропроигры-
ватели не катят. А патефон – ручку накрутил, и слушай на здоровье. После того, как один раз патефон поехал на охоту, наша компания уже не пред-
ставляла, как до сих пор мы без него обходились. Теперь ни одна поездка не обходится без патефона, без пластинок, я демонстрирую людям новинки –
из своей коллекции, конечно, ведь последняя пластинка на 78 оборотов была выпущена в ноябре 1969 года. Ну, а дальше… Я натура увлекающаяся, и хорошим это ничем не заканчивается:). Начинаешь вникать, входить в историю, искать литературу [ее, кстати, совсем немного. История грамзаписи и сведения об авторах-исполнителях тех лет представлены в единственной книге Анатолия Железного «Наш друг – грампластинка»]. И чем больше узнаешь, тем интереснее становится. Я начал даже каталоги составлять. Интересна как сама история грамзаписи, так и то, как менялась техника”.
В коллекции Валерия Кеменова – фонограф, несколько граммофонов и до четырех десятков патефонов. “Все, что воспроизводит звук, – граммофон. Но его
предшественником был изобретенный Эдисоном фонограф. Особенность его в том, что запись звука делалась на восковом цилиндре. Это были прекрасные аппараты, получалось великолепное качество звучания, но потом Берлинер изобрел граммофон, на котором проигрывалась плоская пластинка, – и это техническое решение стало переворотом.
Патефон и граммофон
Дело в том, что каждый эдисоновский цилиндр нужно было записывать индивидуально, он не подлежал тиражированию. А для производства пластинок делались матрицы, и они печатались миллионными тиражами. Выражаясь современным языком, война форматов была проиграна Эдисоном с его цилиндрами Берлинеру с его плоскими пластинками. Изобретатель граммофона Берлинер стал основоположником компании «Граммофон», открыл филиалы по всему миру. Первые пластинки наших отечественных исполнителей появились в 1897 году – они были записаны за рубежом и там же напечатаны. А первая российская фабрика, которую в 1901 году открыла фирма «Граммофон», находилась в Риге. У меня есть пластинка Федора Шаляпина, которая была записана в Москве, но отпечатана в 1902 году в Ганновере, а уже в 1903-ем те же пластинки печатались в Риге. Впоследствии это был рижский завод грамзаписи. Граммофон – это аппарат с внешним рупором, большой трубой – преимущественно из латуни. Музыкальные духовые инструменты всегда были латунные: кроме того, что с латунью легче работать, они еще очень красивы. Но как свидетельствуют дореволюционные
каталоги, моделей было очень много: кроме латунных, делали трубы хромированные, посеребренные, крашенные – вот на этой «расцвели цветочки»:),
даже деревянные – считалось, что дерево мягче звучит, – может быть”.
В граммофонах звук естественный, он не усиливается электричеством, поэтому чем больше раструб, тем громче звук. И это тоже дало разнообразие вариантов. Были дорожные, кабинетные, так называемые концертные граммофоны. Для последних средств не жалели – огромные трубы, огромные корпуса, сложные пружинные механизмы. Ведь чем больше корпус, тем больше пружин, от которых зависит длительность вращения диска, туда помещается. Скажем, одна пружина может проиграть только одну сторону пластинки. А четырехпружинный граммофон может проиграть 10-12 пластинок. Доходило до того, что 12-пружинные граммофоны выпускались. Еще одна особенность старой техники – граммофоны играли пластинки иголками, которые нужно было постоянно менять.
Запас иголок
Одной иголки хватало только на одну сторону пластинки. Сейчас в Америке есть производители, которые делают для коллекционеров граммофонные иголки. Но они очень дорогие. А у меня еще есть запасы старых иголок. Где взял? Кто ищет – тот всегда найдет:) Вот в этой коробочке 200 штук, хватит на прослушивание 100 пластинок. Ну, да я ведь не слушаю граммофон каждый день. Вот вам демонстрирую, когда гости приходят. А для каждодневного слушания у меня есть электропроигрыватель.
Среди недостатков граммофонов были нерегулируемость [кроме размера труб] громкости и – большие размеры. Но в начале XX века братья Пате придумали так называемый скрытый рупор – то есть способ передачи звука со звукоснимателя по спирали, расположенной внутри корпуса. С тех пор компактные граммофоны со скрытым рупором называются патефоны. Братья Пате занимались не только грамзаписью, они еще фильмы снимали и какую только технику не
производили. На российском рынке были и фирма Пате, и фирма «Граммофон», и английская «Коламбия», кого только не было. Появились и российские про-
изводители. Всегда привлекает внимание то, что не похоже на другое, полет инженерной мысли, ну и эстетические соображения присутствуют. У меня есть
довольно дорогой вариант патефона, в котором уже реализована возможность регулировать звук. Это американская модель фирмы «Виктор» 1920 года, основанием которой служит шкафчик с подвижными створками. Раскрыл одну створку – получил один звук, другую – иной. А еще среди патефонов инте-
ресен модельный ряд, ориентированный на компактность. Вот очень оригинальная швейцарская модель 1924 года – видите, здесь есть устройство, похожее
на ламповый рефлектор. Звук как бы отражается и, усиливаясь, возвращается. В погоне за компактностью до такого вот додумались. Так называемый дорожный вариант «колибри» [оправданное название!]. Все складывается вдоль, потом поперек и помещается в малюсенький чехольчик”.
Конечно, в коллекции Валерия Кеменова присутствуют патефоны, производившиеся в Советском Союзе. “В СССР было девять патефонных заводов, и на каждом был свой модельный ряд. Собрать весь ряд вполне реально – собственно, они все у меня есть. Но это и проще всего”. На просторах СНГ увлекаю-
щихся старинной звуковоспроизводящей техникой людей – попальцам пересчитать. В большинстве своем образцы давно нашли своих хозяев, и рынок
напоминает круговорот патефонов среди коллекционеров. Но звуковоспроизведение – это ведь не только техника. Помимо того, на чем воспроизводить, нужно иметь что воспроизводить
Правда, сразу оговаривается: “Нельзя объять необъятное. Мне интересна история российской грамзаписи и эстрады. У меня 2000 пластинок. Более 300 
дореволюционных, 500 штук довоенных и больше тысячи послевоенного периода.
Первые пластинки были односторонние. На лицевой части делалась запись, а с обратной стороны либо вообще ничего не было, либо просто этикетка. Но! Только в России в Санкт-Петербурге фирма «Товарищество В.И.Ребиков и К0» начала выпускать оригинальнейшие пластинки: на лицевой стороне они разместили логотип торговой марки, а сзади – всю информацию о самой фирме, певце и исполняемом произведении, которая была очень искусно оформлена. Вот перед вами пластинка 1904 года: артист Императорского Мариинского театра Н.И.Ростовский исполняет арию «Что наша жизнь» из оперы П.И.Чайковского «Пиковая дама». К сожалению, фирма Ребикова и компании просуществовала всего год – не выдержала конкуренции и обанкротилась.
Уже в 1904 году началось производство двусторонних пластинок –
тоже своеобразный прорыв. Но некоторые авторитетные компании, как фирма «Граммофон», продолжали выпускать односторонние до 1911 года – они записывали дорогих исполнителей и цену держали.
К началу Первой мировой войны в России было около 40 граммофонных фабрик, соответственно, и этикетки, и конверты у всех были разные, – это тоже пласт для изучения. Фирма «Граммофон», например, изображала ангела, пишущего пером на пластинке. Вот на моем стенде [у меня и дома стенды] представлены этикетки разных торговых фирм. Цвет этикеток указывал, что пластинка, допустим, эстрадная, классического жанра, или это записи оперы, оркестров. Пластинки с этикетками красного цвета были самыми дорогими, на них писались Шаляпин, Вяльцева, Панина. Они стоили по шесть рублей за штуку – по тем временам столько стоила корова.
Вот образцы производства варшавской фирмы «Сирена Рекорд», берлинской «Стелла Рекорд», «БЕКА», «Одеон», а вот русские –
фирм «Русское акционерное общество граммофонов», «Метрополь Рекорд» [впоследствии Апрелевский завод грампластинок], «Мелодия», «Гном Рекорд» и другие.
В 1911-м открылась фабрика грамзаписи в Киеве – под названием «Экстрафон». Ее хозяином был чех Генрих Индржишек. Он построил шикарную фабрику, но началась война, и многие предприятия, принадлежавшие иностранному, в первую очередь немецкому, капиталу были экспроприированы или закрыты. Но Индржишек доказал свою лояльность, и «Экстрафон» просуществовал до самой революции, работая с небывалой интенсивностью. В моей коллекции треть пластинок – экстрафоновские.
Вот диск, о котором нельзя не сказать. В 1911 году в Киевском городском театре анархист Богров застрелил Столыпина. Тогда же вышла пластинка-реквием «Памяти Столыпина» – мелодекламация Дмитрия Богемского [позже сыграл видную роль в становлении советской эстрады]. В советское время за хранение этой пластинки можно было и в ГУЛАГ угодить. Хотите послушать столетнюю пластинку на столетнем граммофоне? Разве не прелесть? И шумов меньше, чем когда слушаешь на электропроигрывателе.
Представьте, сто лет назад тоже вовсю процветало пиратство и с авторским правом мало кто считался. Вот на этикетке девушка на арфе играет – пластинка фирмы «Орфеон», которая полностью копировкой занималась. Вот «Универсаль» – редчайшая пластинка, – та же история. Закон об авторском праве был принят наконец в 1911 году. Для контроля за соблюдением закона было создано Агентство механических музыкальных прав русского автора [АМПРА]. И все пиратские фирмы закрылись – в противном случае их запросто могли засудить. А пластинки стали выходить с наклеенной на них авторской маркой АМПРА о том, что авторские права исполнителю оплачены. Вот как на этой, одной из первых пластинок Шаляпина, марка свидетельствует, что он свои авторские права передал фирме «Граммофон» и всякие прочие не имеют права его тиражировать.
К 1913-му году наступил расцвет промышленности грамзаписи. В России было напечатано 16 миллионов пластинок и еще восемь миллионов ввезено. Соответственно, цена стала другой, были пластинки и по 1,2 рубля, а по 70 копеек. Но в 1917 году к власти пришли «шариковы». Все было национализировано, отобрано, владельцы фабрик и работники разбежались.
В первые годы советской власти было выпущено всего несколько тысяч пластинок – для коллекционера это огромная редкость. Надеюсь, когда-нибудь мне попадется что-то из продукции «Центропечати», которая на единственной оставшейся в рабочем состоянии фабрике «Братья Пате» записала, в частности, речи Ленина «Обращение к Красной Армии», «Памяти председателя ВЦИК т.Свердлова», «О погромной травле евреев», речи Коллонтай, Подвойского, Луначарского.
Своих этикеток не хватало, и в 20-е годы было придумано «потрясающее» дизайнерское решение. На одной стороне – крестьянин в обмотках попирает земной шар и то ли орет, то ли воет в граммофонную трубу, на другой – «Фирма «Граммофон» – из старых запасов.
Пластинки дорого стоили и до войны это была такая большая редкость и ценность. Но люди их все же покупали и хранили. У меня прекрасные собрания Утесова, Бернеса, Шульженко. Самый любимый, пожалуй, Леонид Утесов. Вот пластинка «Лимончики», были еще «Гоп со смыком» и другие песенки, причисленные к «блатным». Власти его попрекали, что он пел: “Ах, лимончики вы мои, лимончики, Вы растете на моем балкончике”. Но людям нравилось… Сейчас на радиостанциях вообще чуть ли не один «шансон» крутят, а Утесова ругали за невинные озорные песенки.
Но самое интересное, конечно, дореволюционное. Какие были исполнители, какие голоса! Анастасия Вяльцева, Федор Шаляпин, Алла Баянова, Петр Лещенко – прекрасный певец с редким голосом. Их имена замалчивались в Союзе, но… Людям не хватало музыки, и они умудрялись ее записывать. Была такая фирма «Золотая собака», которая организовала подпольное производство на целлюлозе пластинок запрещенных исполнителей. Еще пример: во времена «железного занавеса» появилась так называемая «музыка на ребрах» – это рентгеновские снимки, на которых резцом нарезали пластинки.
Хорошо, что на долгоиграющих пластинках были изданы записи Петра Лещенко, Тамары Церетели, Константина Сокольского, Вадима Козина, многих других забытых певцов. Но книги о тех исполнителях, фабрикантах, которые понимали и поднимали искусство, стали появляться сравнительно недавно. А сведений о старых записях и самих записей очень мало. Как и людей, которым это интересно. В Запорожье этим серьезно занимается мой соратник по увлечению замначальника пожарной части Сергей Ставицкий, который 25 лет собирает пластинки [его коллекция насчитывает четыре с половиной тысячи экземпляров]. Он и музей создал у себя в пожарной части Заводского района, где служит. Обязательно посетите!
Ну, а моей коллекции есть куда расти. Столько есть еще неизведанного. Как может пропасть интерес к такому прекрасному?..”
фото Сергея ТОМКО
Газета МИГ
г. Запорожье
