Сегодня в Запорожье – у памятного знака жертвам политических репрессий [находится в Александровском районе] состоялся торжественный митинг, посвященный памяти пострадавших во времена Большого террора.
А вот документы – шифровки с мест, свидетельствующие о том, как Сталин и его опричники, включая уроженца Запорожской области Власа Чубаря, осуществляли в СССР операцию по уничтожению собственного народа. Эти документы – из так называемой «Особой папки» НКВД, которая хранится в Российском государственном архиве социально-политической истории, снова засекречены. Но кое-кто успел снять с них копии. Я – успел.
Массово поступать документы в папку стали после вступление в действие приказа №00447 наркома внутренних дел СССР Николая Ежова [издан 30 июля 1937 года] о проведении «операции по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников». Проводилась до ноября 1938 года – 15 долгих месяцев. В историю период действия ежовского приказа вошел под названиями «Ежовщина» и «Большой террор».
Но не Ежов, отмечу объективности ради, был инициатором этого террора. Еще 3 июля 1937 года лично Сталин направил ему, а также региональным парт-боссам телеграмму с текстом решения Политбюро ЦК ВКП(б) «Об антисоветских элементах», которое и стало официальным началом общегосударственной кампании по преследованию бывших кулаков и «преступников». По сути, Сталин просто-напросто избавлялся от всех инакомыслящих, потребовав в пятидневный срок провести необходимую подготовку к массовой кампании по уничтожению своего народа. И полетели в Москву зашифрованные доклады, которые и стали заполнять «Особую папку» НКВД.
Извлекаем из нее первую шифровку и читаем: «Строго секретно. Снятие копий воспрещается. Подлежит возврату в 48 часов. Поступила в ЦК ВКП на расшифрование из Новосибирска 8 июля 1937 года в 14.45. Москва ЦК ВКП(б), тов. Сталину. По ориентировочным данным из 110 районов беглых кулаков и уголовников числится 25 тысяч человек, из них наиболее враждебными и активными являются 6800 кулаков и 4200 уголовников, которых нужно расстрелять. Секретарь крайкома Эйхе».
Подчеркнув слово «утвердить», Сталин поставил на шифровке свою, похожую на раздавленного комара, подпись и передал депешу членам Политбюро. Влас Чубарь с ней тоже был ознакомлен, что подтверждает краткая приписка на полях документа: «т. Чубарь – за».
Читаем следующую шифровку, тоже датированную 8-м июля 37-го: «По первой категории взято на учет 1419 человек, по второй – 1552. Секретарь ЦК КП(б) Грузии Берия». Члены Политбюро согласились с оглашенными Берией цифрами. А я от себя добавлю к шифровке: первая категория – это подлежащие расстрелу, вторая – подлежащие высылке.
А вот шифровка из Свердловска: «По Свердловской области подлежат репрессиям 10500 кулаков и 1500 уголовников. Из них необходимо расстрелять 4700 кулаков, подвергнуть ссылке и заключению в КОНЦЛАГЕРЯ [так в тексте] 5800; уголовников подлежит расстрелять 300 человек, ссылке и заключению в концлагеря – 1200».
Читаем депешу из Москвы: «Имеющиеся материалы дают основание отнести к 1-й категории уголовников 6500 человек и ко второй – 23935. Кулаков, отбывших наказание, учтено 7869 человек. Из этой группы к первой категории следует отнести 2000 человек, ко второй – 5869. Секретарь МК ВКП(б) Хрущев Н.С.».
Лично у меня таких шифровок одиннадцать. Хотя в «Особой папке» их, сотни, наверное. Но даже если учесть только четыре процитированные мной, станет понятен масштаб террора, устроенного в СССР летом 1937 года: более двадцати тысяч человек на основании этих четырех, утвержденных в Политбюро шифровок, были расстреляны без суда и следствия.
Сначала я не мог понять, зачем Сталин настаивал, чтобы на адресованных лично ему шифровках-докладах «с мест» ставили подписи другие челны Политбюро. В частности, тот же Чубарь. Одному ведь проще скрыть свои преступления. Но я не учел психологию Сталина: заставляя подписывать шифровки своих опричников, он тем самым их кровью безвинно убиенных повязывал.
Чтобы никто не остался в стороне от Большого террора.
Владимир ШАК
