Виртуозно владеющая словом писательница Зинаида Вилькорицкая [литературный псевдоним – мадам Вилькори], а именно она стала лауреатом канадской литературной премии имени Эрнста Хемингуэя, эмигрировала на Ближний Восток из запорожского края – из родного ей Гуляйполя, в 1993 году. А я как раз в том же 1993 году примигрировал в Украину с Дальнего Востока. Таким образом, мы подтвердили правильность закона старика Ньютона о том, что, если из славной Украины выезжает один хороший человек, Украина тут же пополняется еще одним хорошим человеком (не подумайте, что хвалю себя: цитирую закон Ньютона).
Не пополнится даже, как уточнил особым уточнением к своему закону Ньютон: в Украине будут два хороших человека, потому что душа уехавшего навсегда осталась среди солнечно-горячих, иссине-синих и бескрайних, как бывает бескраен только рай, родных украинских просторов.
Рассказы Зинаиды Вилькорицкой всегда ироничны, иногда – неудержимо смешны, но за ее иронией и смехом улавливается глубокая мысль: она своим изящным словом предлагает нам задуматься… о себе, о мире, в котором мы живем. О Мире с большой буквы. В пристрастной Канаде нынче оценили писательницу – эмигрантку из славного Гуляйпольского края, озадачив ее премией Эрнста Хэмингуэя. Почему озадачив? Да потому, что присудившие мадам Вилькори премию ждут от нее нового Слова – негромкого, насмешливого, проникающего в сердце.
*
Из интервью писательницы израильскому порталу isrageo.com, из которого я выбрал, в основном, воспоминания-переживания о том, что было так давно… и так недавно:
— Представим себе, что объявлен конкурс на автобиографию из ста слов. Как бы выглядела ваша?
— Уложусь в гораздо меньшее количество. Родилась в Украине. Мама – учительница, отец – экономист. Имея высшее филологическое образование, работала музыкальным руководителем в детском саду. С 1993 года – в Израиле. Мать двоих сыновей и двух невесток-дочек, бабушка пятерых внуков, жена с 45-летним семейным стажем…
— Когда вы почувствовали тягу к творчеству и когда поняли, что у вас это получается?
— Когда мне было двенадцать, я перестала писать стихи. В пятнадцать – в порядке эксперимента, замахнулась на пародийный детектив «Шпионские страсти»: толстая тетрадка с рукописью так часто передавалась из рук в руки, что была зачитана до полного растворения в читательском пространстве. Следов пропавшей рукописи отыскать не удалось. Черновик не сохранился. Когда я училась в десятом классе, меня на улице остановила цыганка и сказала: «Через двадцать… Может, месяцев, а может, лет… Ты отсюда уедешь. Не в другой город, а в другую страну». И, оглянувшись по сторонам, шепотом добавила: «Далеко-далеко. Может, в Израиль. И там ты станешь… известной писательницей». Я недоверчиво улыбнулась. Это был 1973 год. Израильских «агрессоров» клеймили круглосуточно, претендентов на выезд гнобили годами, а со стихами и прозой я же «завязала»… Ровно через двадцать лет пророчество сбылось: в 1993-м наша семья совершила алию в Страну Обетованную. В непростом обустройстве на новом месте часть предсказания напрочь позабылась… Я вспомнила о нем в день своего 55-летия, когда держала в руках сигнальный экземпляр романа «Бабочка на булавочке». Эту книгу замечательная московская писательница Карина Мусаэлян-Аручеан, ставшая моей лучшей подругой, назвала «универсальным пособием по выживанию для эмигрантов – неважно, в какой стране». Мне кажется, цитата из этой книги – один из ответов на ваш вопрос. «Не всегда прямой путь приводит к нужному результату. Если распрямить саксофон, получится длинная подзорная труба».
— Ваш псевдоним мадам Вилькори. Напрашиваются ассоциации с мадам Бовари, хотя вы явно не похожи на скучающую богатую дамочку с заморочками и суицидальными наклонностями, напротив, вы деятельны и жизнелюбивы. Я прав — мадам Бовари это не вы?
— Ни в коем разе. История псевдонима очень проста. Когда познакомилась с будущим мужем, только с четвертого свидания запомнила мою потенциальную фамилию. Когда через много лет решилась на авантюру в виде романа «Бабочка на булавочке», не сочла эту затею серьезной и спряталась за псевдонимом. Взгляд упал на томик Флобера… Все получилось спонтанно. И читателям легко запомнить.
— Зинаида, вы родились в Украине. Что вспоминается о ваших родных краях?
— Цветущие вишни, одуванчиковые лужайки, пенка с малинового варенья, рассказы бабушки Леи, папины гостинцы из командировки «от зайчика»… На запах маминых пирожков с яблоками сбегался весь подъезд, поэтому пеклось большое ведро… Посиделки с прекрасно поющими друзьями. Соседи сидели на скамейке возле нашей многоэтажки. Когда наступала тишина, возмущались: «Почему молчите? По домам расходитесь? Мы на такое не согласны: к роялю – и пойте. Завтра рано на работу? Нас это не интересует, ждем песен! Окуджаву уже пели, Кикабидзе еще не пели. Даешь Кикабидзе!» Наши большие друзья-украинцы Леся и Миша жили в доме напротив. Вечернее окно – лучший способ связи: если они приглашали нас на ужин, два раза моргали выключателем, если мы их, то три. Теперь, когда мы здесь, они 28 лет ухаживают за могилами наших родных на еврейском кладбище города…
*
Ну, что я вам говорил: мадам Вилькори так владеет словом, что ее просто заслушаешься. Рад нашей дружбе!
Фото от isrageo.com
