Во время организованного Россией массового переселения греков из Крыма в Азовскую губернию, в качестве места возможного их размещения рассматривались земли возле Александровской крепости – между реками Московка и Конка
Казалось бы, это было так давно – в 1778 году. Целая вечность прошла.
Однако, когда я изучал относящиеся к той поре архивные документы, периодически ловил себя на мысли, что излагаемое в них напрямую связано с событиями наших дней, а не только со временами Екатерины Второй, только-только ликвидировавшей Запорожскую Сечь и приказавшей в связи с этим построить ниже днепровских порогов военную крепость Александровскую, на месте которой и появилось в будущем Запорожье.
Знакомая фамилия
Хронику захвата Крыма «зелеными человечками» я увидел в документах седой давности.
Кстати, человечки эти самые, оказавшиеся российскими военными, уже тогда, в 1788 году, проявили себя в Крыму.
Да что там человечки! Нередко в документах 18-го столетия мне на глаза попадалась фамилия, знакомая по недавним крымским событиям: один из организаторов выселения греков из Крыма – российский дипломат Андрей Константинов, оказался, в частности, однофамильцем одного из организаторов крымской «русской весны» Владимира Константинова.
Странное совпадение.
Получается, что в России нехорошие, скажем мягко, люди фигурируют всегда под одними и теми же [или похожими] фамилиями: Константиновы, (Рас)Путины…
Между прочим, господин бывший посол имеет прямое отношение к городу Орехову: в 1781 году он получил там землю под ранговую, как тогда говорили, дачу.
После смерти, наступившей в 1818 году, экс-посол Андрей Констатинов и похоронен был там же – в ореховском селе Белогорье.
Могила его не сохранилась. А вот памятник с нее мы отыскали.
Где, рассказу позже. А пока объясню, каким образом крымские греки могли основать Мариуполь… ну, скажем, на месте сегодняшнего поселка Кушугум.
Как «зеленые человечки» блокировали Крым в 18-м веке
Если верить бытующей в России легенде, причиной переселения греков из Крыма стала боязнь мести со стороны мусульманского населения христианам после Русско-турецкой войны 1768-1774 годов.
Получается, две с половиной тысячи лет(!) греки мирно уживались с мусульманами, а когда пришли россияне, мир закончился.
Чего ж, спрашивается, вы приходили? Оставались бы в Московии.
Но в границах Московии империи было тесно. Она рвалась к Черному морю. Для этого и затеяла войну с Турцией, которая в конце концов согласилась признать независимость Крыма. И, вроде бы, успокоилась. Внешне, по крайней мере.
Зато не успокоилась Россия. В марте 1777 года при поддержке российских войск Крымское ханство возглавил Шахин Гирей. Его предшественник, сторонник Турции Девлет Гирей, лишился ханского титула за попытку устроить антироссийский мятеж.
Тем не менее, то, что произошло в Крыму в следующем году, повергло в шок даже пророссийски настроенного хана.
Я имею в виду кампанию по переселению крымских христиан – греков и грузин, в первую очередь.
Переселение преследовало две цели. Во-первых, для присоединения в будущем Крыма, Россия была очень заинтересована в ослаблении Крымского ханства. А греки и грузины были его наиболее активной частью [сельское хозяйство, торговля, мелкий бизнес – это была сфера их интересов]. Во-вторых, России нужно было кем-то заселить опустевшие после ухода козаков-запорожцев на Кубань и за Дунай земли.
Непосредственно в Крыму кампанию по переселению христиан возглавляли посол правительства Екатерины Второй Андрей Константинов [официально он именовался резидентом] и командующий крымскими войсками генерал-поручик Александр Суворов. Идеологическую поддержку кампании осуществлял митрополит Готфский и Кефайский Игнатий.
Вопрос, почему Суворов согласился исполнять откровенно полицейские, не свойственные армии, функции, для меня остался открытым.
Впрочем, речь не о нем. А о его… куме Андрее Константинове [он был крестным отцом дочери Суворова Наташи].
Вот, в частности, что он сообщал из Крыма 16 апреля 1778 года малороссийскому генерал-губернатору фельдмаршалу Петру Румянцеву [с сохранением стиля оригинала]:
«Я ж разослал в города и деревни из греков надежных людей, чтоб точнее и основательнее знать их намерении, ибо сначала обещаний им всех выгод мало действовали, потому употреблено предложение таково: по времени, когда дела с Портою [Турцией, – авт.] прийдут в желанное окончание и войски российские возвратятся в свои границы, тогда озлобленные татары прошедшим приключением [неудавшимся мятежом, – авт.], как и ныне уже чинят похвалки истребить всех христиан, непременно то исполнят, улуча удобное время. И тогда все без изъятно погибнут без всякой защиты».
Похоже это на происходившее в Крыму весной 2014 года, когда тамошний народ пугали Правым сектором и поездами «от киевской хунты»?
Один к одному.
И, заметьте, обещания «всех выгод», как подчеркивает автор послания, «мало действовали». Зато страшилки бредовые воспринимались за чистую монету.
Теперь читаем, на чем акцентирует внимание господина Константинова лично крымский хан – в письме от 21 июля: «Поставлением около и во все места караулов население в страх привели».
Переведу на понятный язык: оккупационная российская армия повсеместно выставила караулы, которые очень страшили людей.
К слову, в те времена российские пехотинцы носили мундиры зеленого цвета [а офицеры – зеленые сюртуки]. Ну, чем не «зеленые человечки» 18-го столетия?
В этот же день хан пишет генералу Суворову: «Несумненно надеюсь, что такое поведение между войск российских пресечь повелите».
Куда там пресечь, если еще 14 апреля 1778 года фельдмаршал Румянцев настоятельно рекомендовал резиденту Андрею Константинову, «чтоб под разными виды без всяких огорчений удалены были татары от берегов к пресечению соединения их с турками».
Да это же блокада, очень похожая на блокаду 2014 года.
Суворов, кстати, отреагировал на письмо хана. Вот каким образом:
«Всепресветлейшая императрица всероссийская, снисходя на просьбы христиан в Крыму живущих о избавлении их от предгрозимых бедствий и сущаго истребления, которыми огорченные во время бывшая мятежа татары при случае удобном явно обещались, по человеколюбию и долгу христианскому закона всемилостивейшее соизволяет переселить их в свои границы, надеясь что вы, светлейший хан, не токмо высочайшей воле покровительнице своей прекословить не будете, но и благоспешествовать не оставите, поелику все, что до особы вашей касается, предохранено и награждено будет. Сему Высочайшему соизволению повинуясь, исполнять я долженствую».
Короче говоря, мы за тебя, хан, сами все решили. Так что помалкивай [«прекословить не будете»].
***
Переселение крымских греков произошло в течение полутора месяцев. И 18 сентября 1788 года Суворов отрапортовал фельдмаршалу Румянцеву:
«Вывод крымских христиан кончен! Обоего пола отправилось в Азовскую губернию 31098 душ… Приморено вышло денег на вывод се здесь до 130000 рублей паче на прогоны».
И к репорту прилагается ведомость: «сколько разного рода из крымской земли отправлено в Россиию христиан». Учтены национальности и отдельно… священники. Например, «из Кафы: греков – 1643, грузин – 24, армян – 5511, попов – 2».
О том же, как решался вопрос с расселением новых российско-подданых я узнал из письма генералу Суворову Азовского губернатора генерала Василия Черткова: «Поселить их можно ближе к Днепру между рек Московскою и Конскою, но удобно ли то, что будет впереди новой Днепровской линии к Крыму» [перед новой линией обороны, состоявшей из ряда крепостей, включая Александровскую – авт.].
Между рек Московскою и Конскою – это ниже сегодняшнего Запорожья. Скажем, на месте нынешнего поселка Кушугум.
Генералы посчитали, что «впереди линии к Крыму» – это таки неудобно. И греческий Мариуполь появился на берегу Азовского моря, а не на берегу Днепра.
В Белогорье
В отставку господин бывший резидент Андрей Константинов вышел 25 сентября 1799 года в чине действительного статского советника, который приравнивался к армейскому званию генерал-майор. А немногим ранее, еще пребывая на службе, в 1795 году, он «по своему собственному сердечному влечению и по усиленной просьбе своих слобожан начал хлопотать о постройке в своей слободе Белогорье храма во имя святителя Христова Николая Чудотворца».
1 февраля 1797 года благочинный Новомосковского уезда, священник Иаков Белый освятил в слободе, в которой насчитывалось к тому времени «270 душ мужского пола и 190 душ женского пола» место под храм, «положил закладку на сооружение оной» и водрузил крест.
Еще известно, что 17 марта 1803 года гражданский генерал Константинов был внесен в третью часть родословной книги екатеринославского дворянства и что скончался он «на 79 году жизни своей» – 16 марта 1818 года.
Похоронен был в своем имении. Причем памятник с его могилы какое-то время пребывал в народном музее, действовавшем в Белогорье.
В селе, однако, мы обнаружили только… сгрудившегося Ленина, о чем я тоже обязательно расскажу, но чуть позже.
После ликвидации народного музея, подсказали нам в Ореховском районном краеведческом музее, памятник с могилы Константинова перевезли в город и установили на территории Свято-Покровского храма.
Там мы его и обнаружили.
Что написано на памятнике, прочитать не удалось – время почти стерло надпись. А лично бы я поместил туда выдержку из письма митрополита Игнатия резиденту Константинову, свидетельствующую об абсурдности идеи с выводом христиан из Крыма, к чему был непосредственно причастен господин резидент [письмо датировано 17 апреля 1779 года]: «Духовный мой сын! Дорогою великое беспокойство претерпел, а наипаче – бедные христиане, которые после приезда сюда, еще большую имели нужду от ненастья и, не имея где жить, в своих кибитках кочевали, из которых некоторые, простудивши себя от холоду, померли. Из бахчисарайских жителей некоторых с трудностию в Новоселице поместили, а иных – в монастырских двух деревнях, по две и по три семьи в одной избе, то ж некоторую часть – в Александровской крепости и в дальних деревнях, хотя с превеликою нуждою. Протчии ж все на открытом воздухе остались, коим позволили всякому для себя, но без помощи, землянки делать. Сии лишились всего своего скота и сами, с печали, не знают, что делать. Что мне делать? Мой духовный сын! О чем вы говорили и обнадеживали, ничего того еще нет. Помыслите, что и вы в сем деле участник, и за них все мы будем отвечать Богу!»
Между прочим, в отличие от экс-резидента, митрополит Игнатий закончил свою жизнь изгоем: за несчастья, которые он причинил грекам, выступив для них однажды в роли «второго Моисея», народ изгнал его из Мариуполя.
***
Ну и что касается сгрудившегося вождя, носившего «ленивую» кличку Ленин. Его в Белогорье, как и полагалось, таки декоммунизировали в свое время – свергли, то есть, с постамента, изготовленного из крымского ракушняка.
Свергнуть-то свергли, но вывезти на свалку истории – или хотя бы до ближайшей мусорки, забыли. И лежит он возле своего постамента [поздней осенью 2017 года точно лежал], свергнутый и сгрудившийся – превратившийся в груду обломков.
Со стороны, правда, вождя [или того, что осталось от него] не углядишь. Можно было в двух шагах рядом пройти и не заметить ничего подозрительного.
Груда Ленина откроется взору, только если зайдешь за высокий парапет, находящийся возле опустевшего постамента.
Некогда за этим парапетом, как можно догадаться, местные вожди пребывали – в дни особых сельских торжеств: у памятника Ленину была для них специальная трибуна изготовлена – тоже из крымского ракушняка.
Туда – в пространство между парапетом-трибуной и постаментом памятника, и упал однажды, напуганный декоммунизацией, Ленин Ильич.
Причем упал очень качественно – в груду обломков превратившись. До невосстановимого состояния довел себя старик.
В неповрежденном виде только одна деталь памятника осталась: каменная рука, каменной хваткой сжимающая каменный картуз.
Хотя, если судить по связанным ногам – а они у Ильича таки связаны, он не горел желанием декоммунизироваться. Пришлось, видимо, убеждать, предъявив в качестве аргументов лом и кувалду.
И вождь сдался – сгрудился у подножия собственного памятника.
Зато теперь другим неповадно будет коммунистические шабаши устраивать.
Владимир ШАК
Крымский хан Шагин-Гирей, у которого россияне увели подданых
Митрополит Готфейский и Кефайский Игнатий
Рапорт Суворова
