Спящему в своей постели не понять того, кто сидит в это время в холодном бомбоубежище. Человеку в доме, обремененном тысячью привычных мелочей, – не понять того, кто бежит без оглядки от родного жилья, ухватив, что успел. Когда ни россыпи семейных фото, ни чайники-салфеточки – ничего не задержит. Когда самое ценное – жизнь. Особенно, жизнь детей.
Многим людям, доставленным вчера в Запорожье из Гуляйполя, Полог, Мариуполя, Волновахи – уже некуда и оглядываться. Дома разрушены. Взорваны водопроводы и теплосети. Нет газа, электричества. Нет связи. Жизнеобеспечение уничтожено.
В Запорожский цирк, на котором еще полощется довоенная вывеска о новой программе, я отправилась со списком, переданным подругами. Люди из других городов и даже стран просили меня узнать, не выбрался ли кто из родных?
Из Мариуполя.
У стола регистрации прибывших оттуда не оказалось. Но на листочек переписали мой список в 12-ти человек. В каждом из двух толстых гроссбухов счет подходил к тысяче. Дело было утром 15 марта. В ночь накануне из Мариуполя выбралась колонна в 160 автомобилей [информацию опубликовал на своей Facebook-странице глава Запорожской военной администрации Александр Старух]. Доехало 77 машин. Часть задержалась у Бердянска. Возможно, кто-то уже добрался до Запорожья.
Как мне сказали, мариупольцев разместили в детском саду на бульваре Центральном. Троих – Ивана, его сына Володю и бабушку – я увидела практически на арене. У Володи в руках пластиковый автомат [кроме одежды и еды, в гуманитарной помощи, которую мы принимаем неподалеку, есть игрушки]. Володе я выгребла из кармана сумки свой сухпаек – три конфеты. Бабушка Володи скорбно сказала: «Я русская. Но как же я их ненавижу…» Они вырвались лишь втроем. О судьбе двух своих дочерей, об их семьях женщина ничего не знает уже неделю.
Иван сказал мне, что Мариуполь прикрывает от вторжения полк «Азов», и хорошо защищает город. Но российская авиация разрушает город бомбежками. Мы не говорили об этом, но по разным оценкам, погибших среди гражданского населения более двух тысяч.
В то время на арене две женщины тщетно пытались успокоить надрывно плачущего ребенка. Наверное, никогда еще в цирке не было таких криков и слез. Больше всего от войны страдают те, кто наименее всего в ней виноват.
Здесь, в здании запорожского цирка людей примут, зарегистрируют, помогут подобрать одежду, дадут перекусить и выпить чашку горячего чаю. Организуют временный дом.
Успокоить же и успокоиться – невозможно.
Вечером я возвращалась домой и в троллейбусе сразу увидела беженку от беды. В руках она, как ребенка, держала свернутый легкий плед. В глазах стояли слезы, которые она не в силах была удержать. Она смотрела в окно на Запорожье.
Позже я получила список выбравшихся от моей Facebook-подруги. Отправила в Канаду.
В тот же день мне прислали ссылку на страницу в Telegram «Пошук зниклих».
https://t.me/poshuk_znyklyh/12423
И, знаете, первым делом я отправила эту ссылку родственникам в Россию. Тем самым, которые пытались поздравить меня с Прощенным воскресеньем…
Никому никогда не прощу.
Инесса АТАМАНЧУК, фото автора
