“Ты входишь, как в дом, во Вселенную в гости”

Заметки о приморском художнике Викторе Прокоповиче

“Модели, учебники, звездные карты и кости

И ржавая бронза курганов,

…и будущих летчиков бой”.

Павел Антокольский

«На рождение младенца»

В поисках названия материала открыла девичью свою тетрадь с переписанными стихами… Я люблю это светлое стихотворение Павла Антокольского… Но кто бы мог подумать, что случится «…и будущих летчиков бой»??? Материал собрала полгода назад, обдумывала и искала фактаж.

Излагаю таки здесь, по главам.

Есть люди, которые занимаются культурой согласно должности, а есть такие, что живут ею беззаветно – пишут стихи и рисуют картины, поют и музицируют – и все это по непреодолимому желанию заниматься этими жизнеутверждающими делами.

Должность при культуре у моего героя была – Виктор Николаевич Прокопович восемнадцать лет преподавал в Приморской художественной школе. А вот множество дел, которыми он занимался – по природе своей, и как сын художника и учительницы истории, кто-то посчитает по меньшей мере чудачеством.

Может, потому из росписей, выполненных им в красивейшем здании родного ему города – в Приморском лицее – сохранилась лишь арка с птицами в коридоре.

Может, поэтому Виктор Николаевич отреставрировал недодекоммунизированную фигуру рабочего в Приморском парке – памятник событиям столетней давности, хаосу революции и гражданской войны.

Может, потому он подарил картины и эскизы своего отца, Николая Гавриловича, Бердянскому художественному музейю. Как и свои и многочисленные работы.

Виктор Прокопович – неизменный участник творческих встреч в Приморской библиотеке. Здесь не раз проходили выставки его работ. Некоторые стали частью постоянной экспозиции читального зала.

Он замечательно поет романсы, участвует в концертах, конкурсах – в прошлом году стал победителем областного конкурса солистов-вокалистов «Чернігівські зорі».

Вместе с матерью Виктор обнаружил останки ископаемого гиппопотама в старом русле реки Обиточной и передал их в музей.

Мне хочется рассказать о Викторе Прокоповиче, которого не слышала с мирного августа 2021 года, пока это не стало материалом из рубрики – памяти художника.

Продолжение следует

Отец.

Николай Гаврилович Прокопович родился в 1919 году в селе Камышеватка неподалеку от Ногайска [в 1964 году город переименован в Приморск]. Дед, Гавриил Прокопович, погиб в том же году на Перекопе, воевал на стороне Фрунзе и Махно.

В 30-е годы Николай Прокопович учился в Бердянском сельскохозяйственном техникуме, потом на рабфаке при местном педагогическом институте. Работал на Первомайском заводе. А вечерами посещал студию изобразительного искусства в Бердянском клубе металлистов, руководил которой Яков Соломонович Хаст [1873-1953]. Среди счастливчиков, получивших в провинциальном городе берегу Азовского моря академическое художественное образование, были известнейшие позже художники – Петр Белоусов, Алексей Ржецкий, Иван Лакоза, Юрий Штань, Александр Ворона, Вадим Лялецкий…

И Николай Прокопович. В 39-м его призвали в армию. В 1941-м части, в которых он воевал, попали в окружение под Каневом – тогда же там погиб Аркадий Гайдар, успели недолго повоевать рядом.

В послевоенные годы Николай жил обычной трудовой жизнью. Строил дом-башню – очень необычный, приметный в Приморске. Не достроил. Как и не дописал за будними хлопотами своих картин. Как рассказывает сын, когда отмечали 50-летие Победы, они вместе с отцом выступили на сцене. Но начало сдавать сердце, и Николая Гавриловича Прокоповича не стало в 1996 году.

В память об отце, вдохновленный выставкой произведений Якова Хаста и по случаю юбилея [в 2013-м, когда отметили 140 лет со дня рождения учителя, его ученику, Николаю Прокоповичу исполнилось бы 95], Виктор Николаевич подготовил выставку. Экспозиция Прокоповичей под названием «Когда сбываются мечты…» состоялась в Бердянском художественном музее. Были выставлены работы Николая Гавриловича довоенного и военного периода – портреты милых женщин, родные пейзажи в живописи и графике. Экспозицию дополнили работы сына, фотографии и письма из семейного архива – всего чуть более 40-ка работ.

На фото – отец в художественной мастерской.

Яков Хаст.

Имя учителя Прокоповича-старшего, Якова Хаста, – уверен Виктор Николаевич – должно быть в названии Бердянского художественного музея наравне с Исааком Бродским. И есть на то причины.

Яков Хаст – выпускник Одесской художественной школы, с 1892-го – парижанин, куда отправился учиться по настоянию своего кузена, бактериолога с мировым именем Владимира Хавкина. Учился Яков Хаст в Парижской академии изящных искусств, дружил с Модильяни, Моне, Шагалом, выставлял свои работы в Парижском салоне на Елисейских полях, писал на заказ портреты. В 1900-м на Всемирной выставке в Бельгии прошла персональная выставка работ Якова Хаста… В начале первой мировой Яков Хаст вернулся домой, в Ногайск. В Париж больше не попал, как и не смог вернуть оставленные там многочисленные свои работы. В 20-30-х годах Яков Хаст преподавал французский язык в школах Бердянска, организовал студию искусств в Доме культуры, писал портреты на заказ.

В 1930 году другой художник бердянского происхождения, Исаак Бродский, подарил родному городу 230 работ [чуть было не уничтоженных как идеологически неправильные в бывшей Императорской академии художеств]. Они стали основой «Картинной галереи имени Заслуженного деятеля искусств И. И. Бродского», от которой ведет свой век нынешний Бердянский художественный музей.

Исаака Бродского и Якова Хаста объединяли творчество и почти десятилетняя дружба. Однако в 1939-м Бродского, одного из лучших учеников Ильи Репина, не стало. А в 1937-м Яков Хаст был осужден и сослан в Уфу.

Между тем персональные выставки Хаста были организованы в Бердянске, Запорожье, Днепропетровске в 1930, 1939 и 1941 годах. Один из удивительным образом сохранившихся портретов, участник предвоенной выставки в Запорожье, был представлен на экспозиции, посвященной 50-летию со дня основания нашего областного художественного музея. Этот мастерский портрет ученика Якова Хаста, Шаферовского, стал старейшей работой на выставке «Художники из Запорожья. Автопортреты и портреты».

Яков Хаст так и не побывал больше в Приморске. Уже после его кончины в Уфе, в 70-е годы Бердянский музей получил от его родственников 636 работ.

Это довоенный портрет ученика, некто Шаферовский, выполненный Яковом Хастом.

“Папа дал живопись, искусство, а мама – историю”.

Мать, Яковенко Наталья Ивановна, родилась в Днепропетровске в 1921 году.

Рассказывает Виктор Прокопович: “Мама поступила в Днепропетровский институт в 1939-м. В войну оставалась на оккупированной территории, была подпольщицей, свои воспоминания передала в Никопольский музей”. Заканчивала уже после освобождения города, она – послевоенный сталинский стипендиат. Позже записи ее воспоминаний Виктор передал и в музей в родном Приморске.

Старший брат матери ушел на войну добровольцем и не вернулся, отец воевал под Ленинградом, голодали… Хлеб, непонятно чем домешанный, ели… “И после войны вырезали деду кусок прямой кишки, метр где-то. Он после операции неделю пожил – и помер”.

Мать была учительницей. Родила троих сыновей. Виктор – из младших, из двойни. Наталья Ивановна преподавала историю во второй школе Приморска, оформила класс, вела археологический кружок. Дружила с известными краеведами – с Геллером, Балутой. Среди учеников Натальи Ивановны – Юрий Шилов, родившийся в 1949-м в Обиточном, – известный украинский историк, археолог и литератор.

Когда мать заболела, Виктор уже работал, братья еще учились в военных училищах… Подруги матери, учительницы, дали ему телеграмму. Виктор привез деньги, матери сделали операцию на сердце – едва успели ее спасти.

Остались жить вдвоем. Вместе с матерью занимались археологическими поисками. Наталья Ивановна, как профессиональный историк, показала сыну подземные ходы, сохранившиеся в полях под Приморском. Со временем их засыпали, как опасный источник сероводорода. В месте, где меняли русло реки Обиточной [Обиточная-то – «обетованная»], они в 1984-м нашли останки ископаемого гиппопотама. Находку зарисовал Виктор Прокопович и передал рисунки в библиотеку.

Мать тяжело болела, но спонсировала и вдохновляла сына – на творческие работы, на поиски, на живопись, давала идеи. Когда мать лежала в постели, Виктор сделал роспись на потолок – «Познание мира», чтобы она любовалась… Эту работу нам развернула и показала Ирина Сидоренко, библиотекарь Приморской библиотеки, сейчас «Познание мира» находится там.

Мамы нет с 2003-го, прожила она чуть больше 80-ти лет.

Художник, сын художника.

У него ясные глаза. Он живет в каморке с печуркой в недрах своего дома-башни среди своих работ. Копии старых мастеров – на черной толи. Есть Моисей, Аполлон. Разработан сюжет о Жанне Д’Арк, перед сожжением, – есть эскиз, есть уже в краске.

Просит меня узнать, как оцифровать аудиозаписи – они у него на кассетах. Мне говорили, он прекрасно поет романсы. Была с ним рядом замечательная женщина-пианистка, аккомпанировала ему. Умерла несколько лет назад.

На выбор дела жизни повлиял отец. Именно Николая Гавриловича он считает своим главным учителем. “Я поступал в Днепропетровское училище имени Вучетича. Но после среднего образования раньше как-то не брали. Мне посоветовали поступать в Киевский институт, и я поступал, но два балла не добрал”, – рассказывает Виктор Николаевич.

Потом учились с братом-близнецом в Ростовском мореходном училище. Там, рассказывает, и художником, и спортсменом был, и пел. Закончил, получил распределение и ходил на нефтеналивном судне под названием «Шексна»…

Вернувшись домой, сначала работал в Приморском техникуме лаборантом. В 1985 году окончил живописно-графический факультет Московского заочного народного университета искусств имени Крупской и начал работать в художественной школе. Одно время был тренером по тяжелой атлетике: увлекся еще в Ростове, когда учился.

Досмотрел родителей. Сейчас остался один в родительском доме. “Родители строили этот дом. Папа затевал строить башню со мной. Он хотел сбоку ее по ставить. Но я говорю – не выдержит, упадет. По центру поставили. Потому как пирамида – конструкция самая устойчивая. …Я сделал перегородки в доме, потом поставил грубы”, – рассказывает Виктор Прокопович”.

Перебираем с ним его работы. Вот копия с рисунка Адольфа Страхова, скульптора одесской школы: рабочий из Днепростровской серии [кстати, это его работы наш Михаил Глинка перед филармонией в Запорожье]: “Страхов писал грубовато, как скульптуру высекал”, – говорит Виктор.

Виктор и сам занимался и скульптурой, и реставрацией. В парке Приморска стоит рабочий – в память о расстреле первого Ногайского совета: “Хотели его убирать… Повредили нос… Я реставрировал лицо, трещины замазал, закрасил… Табличку сняли – и оставили как парковую скульптуру”.

Есть у него библейская серия, Новый завет в рисунках, по Детской библии. Выполнен в карандаше и фломастере: “Я как-то их показал эти рисунки в библиотеке в 2000-х. Тогда еще бумага у меня была!..” – говорит художник.

Он учился по лучшим работам лучших мастеров, повторяя их многократно.

Благовещение – тоже по Леонардо. Иоанн креститель. Христос…

– Немножко на вас похож, – говорю я художнику.

– Да???

Римская копия, Страсти Святой Терезы. …Немецкая актриса, знаменитая какая-то… А вот этот Христос срисован у Тициана. Битва под Грюнвальдом, Матейко. Даная…

“Зайдите в Бердянский музей, я туда передал несколько тысяч рисунков… Как-то пришли ко мне музейщики, посмотрели, потом приехали – так я им почти все и отдал. Там и пейзажи, и Даная, и Джоконда. Там же портреты и скульптура матери, отца”, – рассказывает Виктор Николаевич.

Сейчас почти не работает – нечем. Да и зарабатывать надо. Копает колодцы, вскапывает огороды…

Пролистываем ученические работы. Он их сохраняет. И на обратной стороне может нарисовать.

– Дети пошли по художественному пути?

– Есть немного. В Запорожье, в Военном городке, живет Богдан Степура. Есть в Приморске ученица, занимается дизайном.

…Добираемся до фрагментов копий с Леонардо да Винчи, «Битвы при Ангиари».

Битва при Ангиари

«Битва при Ангиари» [Battaglia di Anghiari] – утраченная фреска великого художника. Леонардо да Винчи работал над ней в 1503-1506 годах. Фреска предназначалась для украшения одной из стен зала Большого совета [Салона пятисот] дворца Синьории во Флоренции, заказ Леонардо да Винчи гонфалоньером получил от Содерини в честь восстановления Флорентийской республики после изгнания Пьеро Медичи. Одновременно с Леонардо противоположную стену зала Содерини поручил расписать Микеланджело. Фреска да Винчи осталась незавершенной. Через 50 лет, в 1655-1572 годах, произведение Леонардо было утрачено – его место заняла фреска Вазари «Битва при Марчиано». Сохранились копии с картона для этой фрески. Один из лучших рисунков – авторства Рубенса – находится в собрании Лувра. Не слишком доступная посетителям, и даже исследователям, которые пытаются нащупать в зале дворца Синьории фреску Леонардо да Винчи за работой Вазари.

По замыслу художника, фреска должна была стать самой масштабной его работой. По размерам [6,6 на 17,4 метра] она в три раза превышала «Тайную вечерю». Леонардо тщательно подготовился к созданию росписи, изучил описание битвы и изложил свой замысел в записке, представленной Синьории. Центральную часть фрески занимал один из ключевых моментов битвы – сражение группы всадников за знамя. …В этом изображении люди проявляют такую же ярость, ненависть и мстительность, как и лошади, из которых две переплелись передними ногами и сражаются зубами с неменьшим ожесточением, чем их всадники, борющиеся за знамя…

Смотрим рисунки Виктора Николаевича. Он рассказывает свою историю: выполнил на стене в лицее «Битву при Ангиари» – красками, на большую стену в одном из классов. Но роспись уничтожили. “Делали современный ремонт, – говорит Виктор Николаевич с легкой иронией, – и закрасили”.

Находки у реки обетованной

Виктор Николаевич показал нам место, где нашел останки южного слона. В котловане, где меняли русло реки Обиточной, он стоит, как Сталкер из фильма Тарковского, и рассказывает: “Вот рыжая идет глина, затем красная, а тут светлее – вот это на уровне светлой глины я еще копал, вручную, делал траншею, шурфы на юго-запад. Нашел берцовую кость, потом ребро. Потом уже наткнулся на голову – большая глыба, где-то метр-полтора в глубину. Потом показал находки матери… И когда разбирали голову, в нем нашли гнездо птицы”.

Птица та по времени жизни своей ближе к южному слону, чем к нашей реальности.

Есть среди его находок и кости древнего страуса.

Нашли с матерью голову древнего бегемота. Рассказывает: “Когда денег не было, отдал ее одному коллекционеру за 50-ку . Да и так хорошо. Тогда, в 90-е, денег у людей не было вообще. Я и в Запорожский музей отдал много, а кости сюда отдал, в Приморский музей. Рисунки – дома и Приморской библиотеке”.

Гигантский бегемот [лат. Hippopotamusmajor] – вымерший вид из семейства бегемотовых, проживавший в плейстоцене на территории нынешних Франции, Италии, Нидерландов, Испаниии, Великобритании. В предполагаемой массе в четыре, или более, тонны, он был в среднем крупнее современного гиппопотама

Приморские храмы

Маленький какой Ногайск – а сколько церквей было!

Перебирая рисунки, рассказывает Виктор Прокопович: “Вот наша церковь Николаевская, которая была в центре города. Как она выглядел, не знали. Так я нашел у одной старушки фотографию, перерисовал.

Там, где сейчас сельхозуправление, трехэтажка, где сохранился дом Шашкина, милиция рядом – был собор. Колокольня высокая была. Сходите в «Портал» – там скажут”… [рассказать-то есть кому, показать нечего – разграбили приморскую краеведческую организацию «Портал» непрошенные гости весной 2022-го, – авт.].

Рассказывает Ирина Сидоренко, библиотекарь.

“Он все время он живет так… своей жизнью. Приходит в библиотеку, сидит в тепле и рисует. Портретов написал очень много. Писал – и дарил. И графика у него, кстати, удивительная. Я его знаю очень давно. Мы даже в походы ходили по молодости, оба в турклуб ходила. И мы дружили.

Здесь у нас при библиотеке литературно-музыкальная гостиная, он у нас самый активный участник. Мы концерты проводили – Виктор пел, а пианистка Елена Никитина аккомпанировала ему. Она была преподавальница, дочь Владимира Корниенко – краеведа, первого директора Приморской детской музыкальной школы.

Лена ушла из жизни в 2015-м. С тех пор Виктор Николаевич одинок.

В 2018-м у него был юбилей – 60 лет. Мы его поздравляли, я ему акростих написала. Был концерт. Он пел. А голос у него! У него такой удивительный голос! Он прекрасно поет романсы.

Принес много фотографий, куча вот таких вот пакетов – мы подготовили выставку. Потом он все позабирал – до следующего юбилея, надеюсь”.